Ну, раз народ просит... )
Для начала, квента Ветра.
Цитата:
Агросс родился и воспитывался в одном из удалённых поселений лесных эльфов. Точнее сказать – это была стоянка охотников, затерянная в безграничной, подобной морю, зелени лесов. Племя это звалось Ифрашии, и не вело осёдлого образа жизни, все члены этой небольшой общины были в той или иной степени охотниками и охотницами, и каждую неделю они все вместе снимались с одного места ради поисков новых охотничьих угодий. Иногда переходы занимали пару дней, иногда – более месяца, особенно долгими они были перед началом зимы. Но сколь бы долго не шёл поиск, лес не кончался и даже не редел…
Таков вкратце был образ жизни в том месте, где так редко появлялся кто-то новый, и так же редко раздавался первый крик новорождённого. Но в этот раз – в племени произошло прибавление. У одной из пар, которых за всё существование племени, к сожалению, можно было пересчитать по пальцам, родился сын. И это был праздник для каждого.
Жизнь для Агросса началась в разгаре лета, ночью, сразу после летнего солнцестояния. Многие считали это символом, но шамана в племени не было уже довольно давно, лес забрал его душу к себе, и истолковать этот символ было некому.
На протяжении последующих 5ти лет жизнь ребёнка крайне тщательно оберегалась и была не слишком насыщенна открытиями и приключениями, хотя радости и любви в ней было предостаточно. Это было не спроста, хоть Агросс и был крепок духом и телом, но холодная и бесстрастная история не раз доказывала, что излишняя самоуверенность племени и чрезмерное доверие лесу, у которого есть и тёмная сторона, оборачивались смертью маленьких эльфов.
Обучать до достижения 5ти лет молодого «охотника» никто не решался, это был риск. Да и с точки зрения физического развития, он был ещё несколько слабоват для таких нагрузок.
Но с пришествием 6го года жизни для Агросса, смотрящего на всё широко открытыми и наивными глазами, наступило новое время. Старшие охотники взяли его под свою опеку, хотя фактически и до того уходом за ним занималось всё племя. Началось учение сложной, тонкой, прекрасной и невероятно древней науке охоты, выживания в лесу, понимания леса, погоды, и многому-многому другому, что должен знать каждый живущий в лесу, каждый член Ифрашии, каждый, кто хочет обрести частичку мудрости природы.
Более «молодые» старейшины, Партисс, Шалифам, Лонорон и другие, брали мальчугана с собой на общую и личную охоты, кто-то, кто был совсем стар, как Милгар, объяснял истины, не требующие силы рук и ног, а только внимания, остроты ума и здравого смысла.
И Агросс учился, жадно поглощая знания, хотя самым любимым занятием для него стало – улизнуть из поселения и бродить одному в лесу. Лучше было только идти впереди племени во время долгих переходов. Впрочем, было и то – в чём Агросс не преуспел. Орудия охоты, как звали эльфы лесов оружие: лук, копьё, короткий меч и другое – Агросса совершенно к этому не тянуло. Сей факт, несколько удручал и удивлял старших охотников, но он же порождал у них надежду на то, что Агросс станет, возможно, новым шаманом племени. Было известно, будущих шаманов совершенно не увлекало оружие и охота сама по себе, как процесс.
К 18ти годам к Агроссу уже прочно прилипло его второе имя – «Ветерок», в честь его некоторого легкомыслия и жажды бродить то там, то сям на свободных просторах леса.
Никто даже не подозревал, да и не мог подозревать, сколь мрачный смысл обретёт это второе «имя» в будущем.
Наконец, в 18ть лет, Агросса ждало первое испытание возраста, первое посвящение на пути к совершеннолетию. Смысл испытания был в ориентировании на местности. Молодой член племени оставался на день около последней стоянки общины, в то время – как она весь день удалялась от него в произвольном направлении, не раз и не два меняя его. К вечеру он должен был начать искать племя. Племя при этом, этим же вечером, делало остановку, ожидая в течение трёх дней появления испытуемого. Если же в течение трёх дней он не появлялся – испытание считалось проваленным, и начинались поиски бедняги. В таком случае оно должно было быть повторено на следующий год. Риск в этом испытании был довольно высок, но оно было необходимо, чтобы убедится в способности молодого «охотника» выжить на просторах «безбрежного» леса.
Впрочем, для Агросса, вечно бродившего где-то в лесу в одиночку, это испытание не составило большого труда. В два дня, не сильно торопясь и излишне не волнуясь, он нашёл новую стоянку племени, доказав тем самым свою состоятельность, соответствующую возрасту. Он был торжественно посвящён старейшинами в младшие охотники, коих, надо сказать, в племени не было уже более века и…. уже не суждено было быть. Кроме того, Агросса также посвятили в основы веры охотников – культ Милики, покровительницы природы, лесов и всего, что в них обитало.
В последующие 22 года – Агросса посвящали в таинства велений Милики и принципы сосуществования с природой не в качестве потребителя, а в качестве друга и брата. Но, уж если говорить честно, всё это мало интересовала младшего охотника. И осознание этого – вызывало и среди старших охотников и среди всего племени тихое возмущение, непонимание, и даже где-то страх. Надежды на то, что Агросс станет Шаманом племени, рушились на глазах…. Кто тогда мог предположить, что молодому юноше просто был уготован свыше совершенно иной путь.
К 30ти годам Агросса – настала пора полноправно вступить во взрослую жизнь. Совершеннолетие в племени Ифрашии было гораздо более ранним, чем у многих других эльфов и даже прочих племён лесных эльфов, обитавших в этих лесах, но то была древня традиция, нарушать которую не собирался никто.
Для того, чтобы доказать право на взрослую жизнь – необходимо было пройти ещё одно испытание. И это тоже было древней традицией, столь древней – что даже её корни уже позабылись старейшими из племени, и даже старейшими из деревьев леса.
Смысл испытания был следующим – это была охота, личная охота. Претендент, один, должен был уйти из племени, взяв с собой лишь одно «орудие охоты», а через 8мь часов он должен был вернуться уже с добычей и всё ещё пригодным «орудием». Но и добыча была определен заранее, охотник сам выбирал, кого должен был принести: вепря, голову медведя, или волка. Претендент также имел возможность выбрать время испытания: утро, день, ночь или вечер.
Агросс выбрал ночь – и это был ещё один знак, знак конца для всех жизней племени, кроме одной, но об этом ни знала еще, ни одна душа.
Дело всё было в том, что именно этой ночью – в лесу появились самые неожиданные гости. И гости, одни, из самых незваных. Из глубин тёмной чащи вышел небольшой, но смертельно опасный отряд Драу – смертельных врагов наземных эльфов. Каждые 10ть лет небольшой отряд появлялся в этих землях для короткой вылазки – чтобы отпраздновать Торжество крови. Неведомым образом покидали они свои подземные владения и оказывались в самом сердце лесного царства. Но нечасто этим группам удавалось отнять жизнь разумного создания. Слишком большое было пространство и слишком мало было живущих здесь, но всегда они оставляли за собой широкий кровавый след убийств, всё равно кого – погибали всё, в чьих жилах текла кровь.
Но в эту ночь племя Ифрашии ждало окончания испытания совершеннолетия одного из своих членов, и так было суждено, что на привал оно встало, совсем рядом от того места – где появился из чащи отряд Драу. Встреча их была уже предопределена в тот час и неизбежна.
Когда первый Драу был замечен охотниками, кровь пролилась уже трижды, три сердца больше не бились. Раздались крики, словно нож разрезавшие тишину ночи, воздух пропитался страхом и ужасом на многие мили вокруг. А Драу, увидев панику своих жертв и то, что они больше не ночные призраки – больше не скрываясь, кинулись в атаку. Пир тёмных богов продолжался недолго, но был поистине прекрасно ужасен. Никто в лесу не мог соперничать с порождениями глубин, в искусстве убивать…
Вскоре на поляне остались лишь мёртвые тела, забрызганные кровью пожитки племени и запах смерти. Удовлетворённые добычей, Драу покинули место торжества, прихватив с собой головы нескольких эльфов, как доказательство своей победы. Но уйти, лишь с этой добычей, им было не суждено, вскоре им предстояла ещё одна встреча. Для кого-то из них – роковая.
К тому времени, когда убийства были уже закончены – Агросс уже закончил испытания и шёл «домой» с головой волка, как и было им сказано перед началом испытания. Возможно, он заметил тёмные фигуры Драу в ночи, но был слишком легкомыслен, как всегда, возможно – он даже не заметил их. Но он увидел итог встречи Драу с его племенем – и зрелище это, решило его сил двигаться, говорить, даже думать. Он оказался парализован зрелищем…
Именно тогда, а не позже, как может показаться, он сошёл с ума.
Драу же – заметили одинокого Эльфа, последнего из общины. И они приняли решение – взять его с собой, в подземное царство. Последнее время ринги для боёв гладиаторов несколько опустели, и новый раб, к тому же эльф, сражающийся там за ещё один день жизни – был приятным лакомством.
Агросс не понял – куда его тащат, кто связал ему руки за спиной, ещё долго он ничего не понимал…
Очнулся он в камере, в полной темноте. Его глаза лихорадочно блистали в темноте, отражая истинное состояние разума и души, не смотря на ровное дыхание и пульс. Он вспоминал и, наконец, осознавал – что произошло. Он потерял всех, всё…. Он помнил, как его тащили Драу, смутно, как сквозь туман, он помнил что кричал, плакал, кусался – но ответом ему был лишь хохот хладнокровных убийц. Он смутно помнил чёрный портал в лесу, через который Драу и проникали в лес, а дальше – темнота, страх, отчаяние…. И после этого – темница. Он не понимал, зачем его пленили, ради какой игры или издевательств, но – его кормили, и пока оставляли живым и невредимым.
Сначала он хотел покончить жизнь самоубийством – перегрызть себе вены, но потом…. Потом к нему пришла жажда гораздо более кошмарная, к нему пришла жажда мести, холодная как змея – она проникла в его душу исподволь, привнеся с собой и столь необходимую жажду к жизни. Это был противоестественный союз – жить через желание отомстить, но он позволял выжить долгие дни в темноте наедине с картинами прошлого.
Наконец, настал день – когда его выпустили, впрочем – изменилось не много, темнота по-прежнему окружала его, он не видел даже своих тюремщиков. Его куда-то вели…. Он старался не думать о том – что будет дальше, он вообще старался не думать, вместе с мыслями приходили воспоминания, жалящие душу, словно раскалённый метал – плоть.
В себя он пришёл в более или менее освещённом помещение. Тут был сумрак, но всё же были видны очертания предметов и очертания единственного живого существа, сидящего перед ним на грубо сколоченном стуле. Он назвался Мартином…. Старый человек, первый человек, которого он видел за свою короткую жизнь. Как ни странно – он говорил, пусть и плохо, на Эльфийском – благодаря этому они смогли найти общий язык. Мартин рассказал ему – где он. Это был один из многочисленных подземных городов Драу, их твердыня – переполненная магией, интригами и смертью. Он рассказал о том – что отсюда нет выхода, как бы ему самому этого не хотелось. Он рассказал и о том – зачем он и Агросс здесь. В городе такого размера как тот, в котором посчастливилось оказаться обоим, проводились бои рабов, бои насмерть. На таких боях делались крупные ставки, бушевали нешуточные страсти, ибо Драу были столь черны в глубине своей, что вид самой изощренной смерти – доставлял им неимоверное удовольствие. Таково было отныне предназначение Аргосса – радовать и услаждать Драу убийствами других рабов. Либо он, либо его. И помочь выжить в первых боях должен был этот престарелый человек – Мартин. Когда-то наёмный убийца, решившийся выполнить заказ во владениях Драу…
5ть лет Мартин передавал свои знания Аргоссу. 5ть лет он учил его обращению с Катарами, искусству убийства. И все 5ть лет Аргосса поддерживала лишь жажда мести, выжигающая всё – что было у него в душе до этого времени. Даже Мартин – бывший хладнокровный убийца иногда пугался взгляда пронзительно зелёных глаз Аргосса. Он и многие другие рабы – считали Эльфа сумасшедшим, и были правы.
Аргосс легко впитывал новую науку, хотя и не интересовался раньше оружием. Он легко овладевал всё новыми приёмами, снова и снова радуя и поражая учителя. Казалось – Эльф был рождён для этого оружия, ловкий, быстрый как ветер….
Через пять лет, Аргосс в первый раз вышел на ринг. Дело было не в том, что учитель считал его готовым, к этому быть готовым было невозможно. Лишь пять лет давалось рабу на то, чтобы научится сражаться – иначе на арене его просто использовали в качестве жертвы для других рабов, не давая даже оружия, чтобы защититься.
Первый бой Эльф выиграл, и второй, и тот, что следовал за ним. Второе его имя было дано ему судьбой не просто так – «Ветер», ветер смерти поселился на арене боёв гладиаторов.
В течение 12ти лет Аргос принимал участие в различных боях. Мартин уже умер от старости, все рабы, что знали Эльфа – также погибли в боях, а он всё ещё жил и сражался. Он по праву заслужил звание серьёзного противника, сумасшедшего противника – рисковавшего всем и, вновь и вновь, одерживающего победу пренебрегая доспехами и даже защитой с помощью оружия. Он бы давно уже сбежал, прихватив с собой максимальное количество жизней проклятых Драу, но убежать, было невозможно – и он продолжал биться на арене, раз, за разом спасая свою жизнь ради мести.
Но ничто не длится вечно. Судьба вновь метнула кости, чтобы определить дальнейшее будущее бедного охотника из племени Ифрашии.
Характер его был закалён, как метал, и стал столь же острым и грубым. Тело, измождённое темницей и непрерывными боями и ранениями – осталось столь же гибко и быстро, как и раньше. Хотя безумие давно проникло в душу Аргосса, он совершенно потерял здравый взгляд на окружающие вещи и смотрел на всё через призму жестокости и боли, он потерял инстинкт самосохранения в бою. Разум его – в лихорадке воспоминаний, всё же остался, столь же проницателен, как и раньше. Много что было потеряно, за искусство убивать. Он стал настоящим орудием смерти – стоящим этой цены.
В час, когда солнце только встаёт над местом рождения сегодняшнего узника – судьба Эльфа была решена…
Однажды, в новый день, во тьме, которая и ночью, на поверхности не бывает столь густой, в день – ничем не выделяющийся в череде других, произошло чудо. В камере Аргоса – оказался ещё один человек. Нет, его привели не тюремщики, его вообще никто сюда не приводил, он просто оказался в камере, когда Эльф пробудился от очередного кошмара. Это событие привело Агросса в крайнее удивление. Кроме того, этот человек вызывал у него страх…
Но, странный человек, с острыми чертами лица и, какими-то, тёмными, глубокими глазами – лишь спокойно произнёс, заметив – что Эльф воспринимает реальность адекватно:
-- Имя моё – Хаор. Это моё истинное имя. Я пришёл предложить тебе сделку, не хуже и не лучше, чем мог бы предложить тебе сейчас кто-то другой, но ставки в ней очень высоки. Подумай, прежде чем я снова заговорю – стоит ли тебе вообще меня слушать, удовлетворяет ли тебя нынешнее положение вещей в твоей жизни, и готов ли сделать шаг в любом направлении, лишь бы всё изменить.
Человек замолчал, а Эльф замер, боясь, пошевелится и спугнуть не то видение, не то собственную фантазию – обещавшую ему как минимум избавление. Но, прошла минута, другая – и ничего не изменилось. В нём всколыхнулась слабая надежда и, уже привыкнув рисковать каждый день всем, что он имел, он решил рискнуть ещё раз, в конце концов – что ему было ещё терять? Лишь бы вырваться отсюда…. И осуществить месть!
Словно почувствовав его внезапную решимость, человек заговорил:
-- Именно поэтому я выбрал тебя, из-за твоей жажды мести, искусства убивать, из-за твоего уникального положения. Кроме того – судьба любит парадоксы. Я предлагаю тебе свободу, возможность отомстить и силу сделать это. Взамен я потребую вечную, по крайне мере до конца твоих дней, службу мне. Только меня ты будешь слушать, только мои веления исполнять, и поплатишься смертью за предательство. Цена высока, какой бы выгодной она тебе не казалась…
Аргосс в шоке смотрел на своего «необычного» собеседника, снова не веря своим ушам и, усомнившись – что всё это происходит наяву. Но, он собрал остатки воли и здравого смысла, что смог найти в себе и задал всего один вопрос:
-- Кто ты такой, чтобы предлагать такое?
И ему ответили, столь же спокойным голосом, столь же тёмным взглядом:
-- Я бог, бог мести, возмездия и отмщения. Я молод и слаб, я сила лишь недавно появившаяся чаяниями смертных в этом мире. Слишком много несправедливости, слишком большое желание вернуть чёрный долг, всего это стало достаточно – чтобы появился я. И, как молодой силе – мне нужны слуги среди существ, населяющих этот мир, те – кто будут нести мою волю и исполнять то, для чего я существую. Помни – встав на службу мне – ты превратишь свою жизнь – в бесконечную месть и игру со смертью.
Бог мести ещё не закончил говорить, а Эльф уже был согласен. Он понял, с кем он говорил и понял – что всё, что ему предлагали – возможно, пусть это и уловка, но это возможно. И цена его уже не волновала, тогда не волновала…
Беззвучно он дал согласие, и где-то вдали, раздался тяжёлый удар, словно гигантская печать скрепила договор между бренным и высшим существами. Человек кивнул и исчез как видение, сказав на прощание:
-- Первая часть нашей сделки исполнится скоро, будь готов…
Снова раздался тяжёлый удар, столь сильный – что с потолка и стен посыпалась пыль, а Агросс с трудом остался лежать на своём каменном ложе. Нет – это была не печать судьбы…. И снова и снова раздавался удар, как будто какой-то гигантский молот бил по наковальне, создавая оружие или доспехи для божественных колоссов. Вскоре Агросс уже не мог стоять на ногах и даже сидеть, от ударов застонали сами стены, покрывшись мельчайшими трещинами. И, наконец, пришла тишина, а вслед за ней – крики. Кричали раненые, страдающие, сражающиеся и только бегущие на битву. Кто с кем сражался, почему – всё это было неизвестно Эльфу.
И невдомёк даже его больным разуму и душе было, что здесь, в царстве тьмы, царстве Драу, законы были таковы – одна семья могла вполне напасть на другую, лишь для того, чтобы упрочить своё положение в глазах тёмной богини. Что одни вырезали других, себе подобных, просто для забавы и по сотне других причин одновременно. Кто знает – что на этот раз толкнуло один дом в битву против другого, может быть жажда мести?..
Впрочем, всё это было для Аргоса не только неизвестно, но ещё и неважно. А важны были только две вещи – момент свободы и отмщения был, совсем рядом, он ощущал это кожей, подсознанием, всем своим естеством. И второе, что волновало его разум – это кусок стены, обвалившийся, в результате взрывов, от которых трясло весь замок, в соседнюю камеру. А поскольку в ней никого не содержали, к удаче Эльфа, двери в неё были открыты.
Он мгновенно оказался во внутреннем коридоре темницы – и, что есть сил, побежал в сторону комнат тренировок. Там гладиаторы могли размяться перед сражением, и именно там хранилось всё вооружение этих «актёров меча и крови». В коридорах было пусто, звуки сражения доносились откуда-то издалека, из-за окон…. Казалось – в самом здании не осталось никого, кроме заключённых, но до них Агроссу дела не было. Он даже не замечал их, он просто забыл про их существование.
Наконец – он достиг желанной цели, дверь в помещение была также открыта, кто мог подумать – что сюда сможет добраться какой-то раб? Преодолеть столько постов охраны – это было немыслимо. Но, благодаря случайности, один из них всё же оказался здесь. Единственное что он взял с собой – это хорошую прочную верёвку из шёлка и свои Катары, с которыми он одержал столько побед и не потерпел ни одного поражения. Клинки были просты и, в то же самое время – этим и прекрасны. В них не было ничего лишнего и, не смотря на то, что сделаны они, были из «вульгарного» железа, а не адаманта – менее смертельными в руках «охотника» они не становились.
Затем был снова бег, бег на встречу первым каплям крови, проливающимся в бездонную чащу отмщения. Агрос бежал, бежал, и бежал по внутренним коридорам, ища хотя бы одну живую душу, принадлежащую к племени Драу…. И он нашёл её, а вместе с ней – он нашёл состояние бешенства, кровавой пелены, застлавший разум и глаза…
Если бы атакующие знали – скольким они обязаны безымянному, презренному Эльфу, рабу с поверхности, кто знает, что было бы тогда. Именно Агросс, напавшей на высшее сословие этого дома, управлявшее с безопасного (как им самим казалось) расстояния этой битвой, поселяя среди воинов защищавшейся семьи панику и разброд – был ответственен за окончательное падение этого дома. Он налетел внезапно, как вихрь, и тут же, пока ещё никто ничего не смог понять, убил второго мастера клинков в семье и самого могущественного мага семьи. Но на этом убийства не кончились, рядом были ещё несколько жриц Тёмной богини, первый мастер клинков семьи и сама Матрона. Одного, за одним он отправил их к их же повелительнице, ничто не могло, просто не успевало, противостоять ему.
Когда же никого рядом не осталось – кровавая пелена спала с его глаз. Тяжело дыша он осознал – что впервые убивал по своей воле, он ужаснулся и восхитился своему мастерству и своей жажде смерти. Гнев утих в нём – лишь одно ему осталось совершить в подземном царстве – вернуть долг хотя бы одному из той команды головорезов, что были повинны в уничтожении его семьи, его общины.
Медленно – он ускользнул из горящего и рушащегося замка. Кто обратит внимание на разбегающихся рабов, всё равно их всех потом поймают…
Логика Агросса не была похожа на логику ни бегущих рабов, ни ловцов Драу, просто потому, что её в его действиях не было. Он выбирал двери, улицы, а потом и туннели по наитию, не руководствуясь ничем кроме этого чувства. Скорее всего, только это его и спасло от возвращения на арену….
От города он далеко не ушёл, смутные воспоминания и какое-то шестое чувство подсказывали ему – что единственный путь на поверхность, по крайне мере из тех, что он сможет достичь до конца своих дней, лежит именно в городе. И именно в городе был один из тех, кто должен был умереть за его общину.
Почти год Агросс скитался в окрестностях города незамеченным, так как прятался среди рабов, отбросов и многочисленных лазов кобольдов, не заслуживающих с точки зрения Драу внимания. Хотя, если бы о его побеге знали – его бы, не смотря на все эти ухищрения, нашли бы за пару дней. Но о нём никто не знал, а кто-то один угрожать городу не мог – такова была позиция Драу.
Лишь через год его ожидания оправдались, ведь он терпеливо ждал лишь одного момента, когда из города выйдет кто-то из тех, кто был повинен в убийстве его родных и близких. И этот случай наступил – один из тех воинов, что много лет назад участвовал в вылазке на поверхность в честь торжества крови, покинул город. Неизвестно уж для какой цели он это сделал, что ему было нужно… Но с собой он взял лишь двух воинов из своей семьи, так как был, похоже, не простым жителем города, хотя – в семье, видимо, занимал всё-таки далеко не первое место.
Агросс, исхудавший пуще прежнего, ещё сильнее ослабший, но поддерживаемый лихорадкой мести, притаился в своём убежище, ожидая – когда жертвы отойдут подальше от города и риска в том, что звуки битвы услышат – не будет. И лишь после этого, подкравшись, на сколько это было вообще возможно в совершенно чужом для него и родном для врагов царстве, в отсвете тусклых и немногочисленных огней города – напал на троицу Драу. Подгоняемый самыми чёрными эмоциями, что порождает душа, он убил одного из воинов, охранявшего главную цель, с первого удара, нанесённого в спину…
Если бы только оба оставшихся в живых вступили в битву с ослабевшим Эльфом, его участь была бы незавидна. Но тот Драу, что был виновен в убийстве родственников Агросса – узнал его, узнал и познал ужас, пригвоздивший его к месту, а его руку к рукоятке меча, который он так и не смог вынут из ножен. Так он и умер – с широко раскрытыми в неверии и ужасе глазами и с рукой на эфесе меча. Эльф – пронзил ему сердце.
Может быть час, а может быть, и дольше Агросс стоял над телом своего врага. Его мечта, то, чем он жил последние, 18ть лет – исполнилась. Вот тело врага, вот его кровь…. Он понял – что возврата нет, он изменился, и мир в его глазах изменился. Его руки были по локоть в крови, крови которую уже не отмыть. А его душа продана кому-то, смысл существования для кого – та же месть, как для самого Эльфа когда-то. Всё это внезапно свалилось на плечи бедного скитальца.
И вместе с тем – на него снизошёл покой, возможно, единственный подарок нового хозяина, не связанный со смертью. Кошмар закончился, пора было проснуться….
Одевшись в одежду убитого, не задумываясь о возможных последствиях, легко, как ветер, Агросс проник в чёрный город и, чудом оказался в итоге на главной площади, прямо перед храмом Тёмной богине Драу. По наитию он зашёл внутрь и, не смотря на несколько удивлённые взгляды жриц, мужчины редко отваживались посещать это место, пошёл по тёмным коридорам лишь одним высшим силам известным маршрутом. Возможно – сама богиня благоволила Эльфу, осмелившемуся убить столько её детей и, после этого, придти в её храм. В конце концов – она, как и судьба, любила парадоксы и благоволила безумию. Так, или иначе, но – один из проходов, заканчивался не очередным вычурным альковом, выводящим куда-то ещё – а чёрным зеркалом, не отражающим на своей поверхности ничего и отражающим даже больше того, что было перед ним на самом деле. И Аргосс шагнул внутрь…
Очнулся он в лесу, в родном лесу, где жили его предки и, когда-то, он. Очнулся он ночью, а точнее – в ночь после летнего солнцестояния.
Следующие 60ть лет жизни этого Эльфа не были омрачены сражениями, страданиями или испытаниями. Они были отмечены лишь покоем и грустью…. Аргосс бродил по лесным просторам, заново привыкал к солнечному свету и его теплу, к жизни и безразличной природе. Звери боялись теперь приближаться к нему, словно чувствуя его новую натуру, но это было ему и не нужно. Он просто делал то, что больше всего любил в детстве. Хотя, за всё это время – он ни разу не снял пояс с Катарами, символами его новой жизни.
Не раз и не два он пытался за эти годы найти то место, где погибли его сородичи, но это ему и не удалось, словно сам лес прятал их останки, не позволяя нарушить покой мёртвых. Со временем Аргосс смерился и с этим.
Трижды. Трижды были восполнены годы кошмара годами отдыха. В три раза больше, чем Эльф страдал, дал его мрачный хозяин Хаор его душе. Но был предел и его доброте, пора было начать службу во славу возмездия, во славу самого Хаора.
И однажды утром, проснувшись от столь приятного сна без сновидений, одинокий Эльф обнаружил около себя медальон ввиде меча, медальон из обычного металла. Но, увидев его – он всё понял. Он почувствовал могучий зов, призывающий его приступить к своим обязанностям. Он знал – что рано или поздно – этот момент настанет, но был благодарен, что он настал настолько позже, чем он опасался.
Аргосс надел медальон, окончательно назвал себя так, как его называли в шутку родные, и, из страха – противники по арене – «Ветер». И, как Ветер – покинул лес, место своего рождения и единственное место, могущее подарить ему покой – навсегда….
60 лет Ветер вольно странствовал по странам, княжествам, холмам, полям, лесам и горам. Ровно столько, сколько было даровано ему, чтобы обрести покой. И везде – где он видел несправедливую смерть, убийство – он мстил. Мстил жестоко, но справедливо. Чудным образом слухи о нём не распространялись, хотя на счету его клинков было душ больше, чем есть на руках и ногах и двух и трёх человек. Словно сила свыше оберегала его от ненужной славы, или же просто люди, за родных, друзей, любимых которых он мстил – не считали нужным распространятся о свершившемся возмездии.
60 лет одиночества и безумия, выливающегося в то – что Ветер по прежнему шёл по тому пути, на который вступил и не просил у высших сил не избавления ни прощения. Он не боялся, хотя, десятки, раз был на краю смерти, трижды получал смертельные ранения и даже не всегда был в силах завершить возмездие.
60 лет….
И лишь когда прошло три месяца с момента, когда одинокому Эльфу, последнему из общины Ифрашии, исполнилось 168 лет – он встретил спутника, привнёсшего определённую толику радости и жизни в его путь одиночки.
Это произошло в разгар лета, на следующий день после летнего солнцестояния. Ветер как всегда свободно шёл по небольшому подлеску, параллельно дороге. Передвигаться по самой дороге не имело смысла, это было даже опаснее, чем идти в тёмной чаще. Кроме того, он знал – от тайной стрелы не спастись и саму именитому шпиону.
В тот момент его не влекло никакое дело, он уже как месяц не встретил по дороге ни одного убийства. И был искренне рад этому, хотя – если бы оно произошло здесь, сейчас, прямо на его глазах, вряд ли он начал бы клять за это богов. В конце концов – единственное место, в котором он мог обрести покой, он покинул добровольно, и между ним и им лежало по меньше мере пол века.
И, словно в ответ на его мысли – где-то неподалёку раздался вскрик, не то женский, не то детский. Ветер замер в задумчивости – проверить? Спустя мгновение он уже шёл к источнику звука, который повторился и во второй раз, но больше не раздавался. Он никогда слишком не торопился к месту происшествия.
Пробравшись через очередные заросли кустарника, он обнаружил довольно занимательную для него картину. С его опытом – было в пору рассмеяться. Хотя любой другой бы тут же кинулся в бой с мечом наголо или убежал бы.
На небольшой поляне сгрудилось человек 8мь. Все довольно хмурые, все люди. Одежда, чистоплотность, выражение глаз – всё говорило, что не крестьяне, которые пошли по грибы. Вооружение завершало картину отряда грабителей или вольных наёмников, смотря, что подвернётся. Таких в любых землях было более чем достаточно. И все они в данный момент были заняты какой-то девчонкой, по крайне мере – таково было первое мнение Ветра. Сначала он подумал, что она тоже человек, но потом усмотрел, что она была эльфийкой, очень похожей на небольшого паренька. Она отбивалась от вялых попыток одного из наёмников, залезть к ней под одежду.
Ветер, поддавшись, как обычно, какому-то внутреннему наитию решил вмешаться в происходящее, появившись, в полный рост на поляне.
Как только его заметили – солнце сумело сверкнуть зайчиком по крайне мере на половине имевшихся у наёмников клинках. Главарь, стоявший по центру группы, хотя – главарем его можно было назвать лишь потому, что он заговорил первым, произнёс:
-- Эй, кого это у нас тут нелёгкая принесла. Смотрите-ка, ещё один остроухий (он опасливо прищурился). А тебе-то тут чего надобно? Вали, пока цел, а нетто придётся поделиться вещичками, да и вообще – чем есть.
Ветер давно отвык по настоящему общаться, а тем более общаться со всякого рода швалью. Поэтому просто произнёс:
-- Отпустите девочку.
Надо отмети, что «девочка» при этой фразе ещё гневно взглянула на Ветер, словно тот оскорбил его, что вызвало у него искренний смех, удививший и её и наемников.
-- ТЫ чё, издеваться вздумал? Да мы тебя сча научим манерам. Вирн – держи девку, чтоб её, потом проучим воровать стерву, а остальные – подрежем-ка этому выскочке уши!
Ветер был готов…
Он скинул рюкзак, и его руки столь быстро оказались в перчатках катаров, что со стороны могло показаться – руки просто превратились в одно мгновение в два острых лезвия.
Это был как всегда танец, танго со смертью.
Шаг вправо, наклон, удар….
Крутанутся, отвести удар, выпад, кровь, шажок….
Пригнуться, наотмашь, крик, два шажка….
Веер, удар, ещё удар, хрип, ещё удар, испуганный возглас, шажок….
Когда всё закончилось – на поляне живы были только трое, невредимы – двое. Ветер не был неуязвим, двое из семерых достали-таки его своими тупыми клинками. Одна рана была лёгкая, вторая – намного тяжелее и кровоточила. Но Ветер, не обращал на неё внимания, он лишь улыбался хорошей битве. А, увидев лужу под оставшимся в живых Вирном – и вовсе снова рассмеялся. Видимо после такого, нервы паренька не выдержали, и он дал дёру в лес. Убийства на глазах Ветра он не совершал, и тот отпустил его с миром.
Впрочем – девушка от такого поведения эльфа оказалась также в полнейшем шоке и дрожала мелкой дрожью. Снова улыбнувшись, Ветер аккуратно очистил окровавленные клинки одеждой павших и, вложив их в ножны, постарался её успокоить. Вышло не очень…. Но в итоге, она нашла в себе силы, успокоится сама.
Так Ветер и Аретинелен и познакомились, в день после летнего солнцестояния.
Позже Ветер узнал, что девушка просто решила обокрасть сидевших в засаде наёмников, чем сама того не предполагая, и подписала им смертный приговор. Также он узнал о её довольно проказливо характере и странном желании казаться не девушкой, а парнем. Хотя на его взгляд вроде всё и так было очевидно.
Как ни странно, но, не смотря на безумие Ветра, его свободный дух, аскетичный образ жизни, в общем, полную противоположность Аретинелен в образе жизни – она больше не покидала его ни на неделю, вплоть до сего момента. Со временем они привязались друг к другу. На сколько конечно такие два существа могли друг к другу привязаться. Ветер был хорошей защитой от невзгод мира. С ним можно было, не боятся оказаться в тёмном лесу или ночью в трущобах очередного города. А Аретинелен вносила в жизнь Ветра столь необходимое разнообразие, неожиданность, юмор…
Их совместное скитание продолжалось 11ть лет. Все эти годы Ветер закрывал глаза на махинации Аретинелен в целях обогащения, в конце-концов ему было всё равно, он лишь строго настрого запретил ей отнимать, чью ли бы то ни было жизнь просто так или по злому умыслу. А она старательно терпела то, ради чего он жил, сама, понимая, чем ей обернётся такая ошибка.
Это были лучшие 11ть лет жизни Ветра, после тех 60ти, проведённых в родном лесу.
В год, когда ему исполнилось 179, а ей 124 – они оказались в очередном городе. И Аретинелен ещё не успела ввязаться в очередную авантюру, а Ветер стать свидетелем очередного убийства….
Ну, и раз тут завалялось описание его внещности...
Цитата:
Высокий, но несколько сутулящийся Эльф с длинными (немного ниже плеч) каштановыми волосами, собранными на спине в аккуратный хвост. Издали, когда не все черты видны, а те, что видны – смазаны, его можно найти очень привлекательным. Но стоит подойти – и эта иллюзия рассыпается в прах.
Хоть внешность и довольно приятна.
Но безумный, пронзающий до самых костей, взгляд каких-то дьявольски зелёных глаз. Осунувшаяся внешность – говорящая о длительных путешествиях, лишения и страданиях. Каменное, какое-то слегка угловатое, напряжённое лицо. Скользящая и, опять же, напряжённая походка человека, постоянно готового к нападению. Всё это отталкивает от него, делает его каким-то пугающим, тем – с кем лучше не иметь дел, даже если он кажется по общению благодушным и добрым самаритянином… Это создаёт вокруг него образ опасности, непредсказуемости…
Одет он практически постоянно в одни и те же: уже поношенную чёрную рубашку, такого же цвета крепкие штаны, сапоги и перчатки. Поверху рубашки обычно надеты: не застёгнутый, тёмно-зелёный, вполне новый (лишь на вид) жакет и, также нараспашку, чёрная, потёртая куртка из хорошего прочного материала. Иногда – позади него развивается лёгкий, тёмно-зелёный плащ, кое-где порванный и в редких местах – залатанный.