AERIE Team

От выбора невозможно уйти. Делаешь то или это или стоишь в стороне всё это выбор. Вопрос лишь в том, сколько времени у тебя есть, чтобы принять решение, и какова цена. Ответственность тоже неизбежна. Либо ты сам её возьмешь, и будешь нести с достоинством, либо жизнь навалит её на тебя каким-нибудь ужасным способом. И это тоже выбор. Выбор ответственности и ответственность за выбор. Для одних это клетка, мука и камень на шее, для других щит меч и знамя. А для меня – ещё один из множества Законов этого мира. Сам по себе Закон не может быть плохим или хорошим, так как он лишен выбора и всегда поступает одинаково. В этом сочетании неизменности и всемогущества его гармония и величие.
Человек, обладающий волей, может применить Закон во зло или добро, но это всё равно не делает его хозяином Закона. Мы можем дышать, а можем не дышать, но это не делает нас хозяевами воздуха, ведь без него мы умрём, так и Закон неумолимо обрушивается на всякого человека будь он злым или добрым, сострадающим или безучастным, сильным или слабым, мудрым или наивным.

Паладин должен быть мудрым, что бы понимать Закон, сильным, что бы творить добро вопреки любому злу, и мужественным что бы не потерять волю и принимать ответственность.

За всем этим я пришёл в орден "Железное сердце". Я пришёл учится и ещё по тому, что понял, что в одиночку я смогу сохранить свою честь, но не смогу победить хоть сколько-нибудь сильного зла. Я бы мог покрыть себя славой пав в неравном бою, но кому от этого станет лучше? Только моему тщеславию, если конечно оно есть у мёртвых.

Теперь вокруг меня сотни братьев по оружию, вместе мы можем сделать, что-то действительно полезное. Если мне придётся отдать жизнь, я сделаю это, зная, что моя смерть не станет напрасной и послужит общему делу.


Я был младшим в семье, всегда тянулся за братом стараясь во всем достичь таких же успехов.
По сути тогда у меня ещё не было цели стать хорошим воином, я только хотел доказать всем что я тоже взрослый, сильный, не нуждаюсь в поблажках и могу быть наравне со всеми Позже я понял что те несколько лет преимущества в возрасте что имел мой брат не прошли для него даром Талантом и упорством мы были наделены в равной степени, а значит, все мои старания позволяли мне только не увеличивать разрыв. Всё чего я достигал, оказалось уже достигнутым моим братом, когда он был примерно в моём возрасте. Нельзя сказать, что это злило меня, хотя иногда я мог быть несносным , так или иначе останавливаться, было нельзя, всегда находилось что-то ещё, чему нужно было научиться и что узнать. К чести моего брата, должно сказать, он всегда старался мне помочь, даже если иногда мне казалось наоборот
Иногда мне кажется что он «убегал» от меня точно также как я «гнался» за ним. Он ни когда не показывал, что между нами есть соперничество, но оно наверняка было, и благодаря мудрости брата не сеяло вражду, а помогало нам обоим.

Когда отец умер, наша мать привыкшая во всем покорятся воле мужа, смирилась и с этим. Она сказала нам, что мы должны быть сильными и достойными своего отца. И мы с братом старались, мы ни когда не говорили об этом, но оба понимали, что только так сможем поддержать мать. Она могла видеть в нас продолжение той жизни, что потеряла навсегда.
А ещё мы знали, что она никогда не снимет траур…

Прошёл год, память отца была почтена должным образом. Брат, как старший наследник стал полноправным хозяином всего, чем владела наша семья. Я должен был уходить искать свою судьбу. Брат предложил мне остаться, но я был непреклонен и он не стал настаивать, вместо этого брат предложил мне взять отцовский меч, я был вынужден отвергнуть и это, сказав, что он должен оставаться здесь и защищать наш дом. Брат понял меня. Уйдя из дома в девятнадцать лет, я забрал только своё оружие немного денег и материнское благословение.

Три года я скитался, живя случайными заработками, очень трудно найти честную работу для меча и не всегда она оплачивается золотом. Часто мне приходилось браться за самую простую и грязную работу, но всё равно она была несравненно чище некоторых предложений, что осмеливались мне делать разнообразные мошенники и бандиты. Моя честь всегда принадлежала только моей душе, а мой разум всегда жил в гармонии с моим сердцем. Это не значит, что я ни когда не совершал ошибок, но, по крайней мере, судьба давала мне шанс исправить их и восстановить справедливость.

Наконец я понял, что обязан совершить большее, чем когда-либо раньше, пришло время подняться ещё на одну ступень – я пришёл в орден. Заплатив изрядной долей личной свободы, я получил возможность бороться с настоящим злом, зло которое нельзя привести к покаянию, можно только попытаться уничтожить его раньше чем, оно уничтожит тебя.

Обычно в орден попадают ещё детьми. Мне стоило большого труда убедить паладинов в том, что я не убегаю от трудностей, но ищу сил преодолеть их. Наконец мне было позволено пройти испытание тела. Отцовская кровь, выучка и некоторый опыт позволили мне требовать для себя более серьёзного испытания чем то, которому подвергают большинство новообращенных.
В чем состояло испытание духа, я не знаю, меня не предупреждали о том, когда оно состоится.
Возможно, это был случай, когда я поднял оружие на другого паладина…
Мне было велено сопровождать его в качестве оруженосца. Он повздорил с каким-то странствующим воином. Совершенно нелепая ссора, кто-то кого-то задел плечом, когда мы расходились на узкой лесной тропе. Путешественник позволил себе какое-то не слишком учтивое замечание, мой командир вспылил, слово за слово, они взялись за клинки. Я попытался вмешаться, но услышал «не суйся, щенок». Тогда я с мечом в руках встал между ними сказав «если вы так желаете драться, сначала вам придётся убить меня». Командир приказал мне отойти, я ответил, что готов по возвращении предстать перед трибуналом, но не выполню этот приказ. Через несколько мгновений ссора утихла сама собой так же быстро, как и началась, ведь причин для настоящей ненависти не было. Мы молча разъехались я и командир в свою сторону, а путешественник в свою. Я не знаю, была ли эта встреча случайной… Но, так или иначе, как только закончилось моё наказание за неповиновение, меня приняли в орден.

Чего хочет подросток, в свои годы? Старый город, старые законы, собственный маленький мирок, скрытый и непонятный пришельцам. Как выжить в этих условиях…. Столько проблем.

Вот и Тамлин, столкнулся с этой реальностью. Сначала – общага, родителей у него не было. Не в том смысле, конечно, что не было совсем. Но он их не знал, да и знать не хотел вовек, раз они его бросили.
Его жизнь в общаге нельзя назвать уж больно комфортной, всё как обычно – старшие издеваются над младшими, собственные порядки – заставляющие с утра до ночи драить полы. Тут и рассказывать-то особенно нечего – исключительным можно считать лишь то, что некоторые выходят из этого места не сломленными окончательно. Но – Тамлин всегда отличался живой фантазией и чёткими, яркими мечтами, они вели его, как спасительный маяк, через все неурядицы детской жизни. И он оказался в итоге в списках тех везунчиков, что вышли из этого испытания с широко открытыми глазами и поднятой головой.

Детство у Тамлина кончилось в 14ть лет (хотя точнее назвать другую цифру – 3года, когда его бросили родители), когда его выкинули на улицу, как и многих других, кто не приносил дохода. Он конечно уже научился таскать пищу, тихо проникать во всевозможные закоулки и делать много вещей, рознящихся с делами законопослушного человека. Но…. Но это были мелкие шалости и денег они никак не приносили, а на место в этом доме могли рассчитывать только те, кто пополняли кассу «предприятия».
На улице, между тем, ему пришлось довольно быстро освоить все премудрости уличного воришки, чтобы просто не умереть с голода. Но, как и до этого – в нём сохранились его мечты, о том, чтобы увидеть что-то сверхъестественное, чудесное, они вели его через все эти испытания, не давая опуститься.

Годы тянулись медленно и неспешно. Вот уже минуло 16тилетие Тамлина. Жизнь на улицах его вполне удовлетворяла. У него всегда была пара монет, а значит место для сна и немного еды. И при этом полная свобода действий. Получилось так, что он не высовывался и воровал лишь столько, сколько ему было надо или даже чуть меньше, в результате – он не попал ни под чьё влияние, и его не сцапала охрана. В городе он занял место «мелкого незаметного воришки». На таких, в итоге, мало обращают внимание, лучше поймать более крупного вора, который наносит реальный ущерб казне.
В общем – спокойная и в чём-то однообразная суета. Иначе и не назовёшь!

Лишь однажды, в один летний день, Тамлину удалось поучаствовать в чём-то значимом. Нельзя сказать – что это было действительно что-то важное, но… … Но это было событие в жизни мальчишки.
В тот день - в башне магов, что стояла неподалёку от его обычного места «обитания» случился пожар. Было бы странно считать, что на такое зрелище не сбежалось бы полгорода поглазеть. И Тамлин был тут как тут, он не мог пропустить такое столпотворение. Видя то, как люди стоят, наблюдая, разинув рты, за пожарищем, он сразу же начал представлять, как завтра с деньгами отправится на рынок – покупать сладости. Правда, в этот день ему было не суждено что-то наворовать, обстоятельства сложились несколько иначе. Народ довольно быстро начали разгонять стражники, особенно не церемонясь, кто кому, чем залепил. И Тамлину пришлось срочно ретироваться…. Лучше всего для этого подходили крыше сараев, стоящих неподалёку. Туда он и направился, схоронившись, до времени, когда всё успокоится…
Когда охранники ушли, и площадь, вместе с боковыми улочками, опустели. Да и пожар сам собой прекратился – он заметил сгорбленную фигуру в одном из выгоревших помещений, прямо в выбитом окне. Естественно – любопытство стало непреодолимым, Тамлин залез на конёк крыши и стал наблюдать за тем, что делает чародей (а это, безусловно, был он… кто же ещё?) в свете тлеющих углей.
Тот собрал угли, выложил из них (совершенно свободно касаясь раскаленных угольков) круг на полу. После этого он поставил несколько свечей и добавил несколько ритуальных вещей, сам по себе они были непонятными диковинками, а уж их назначение скрывалось в неизвестности. Затем началось таинство….
Маг сделал несколько пассов руками, словно делая дыхательную гимнастику, после чего начал быстро-быстро что-то бубнить, делая дрожащие жесты одними пальцами. Тамлин постарался, из любопытства, запомнить каждый жест и каждое слово, пусть и то и другое было совершенно непонятно. И ему это вполне удалось, она даже сам не понял – как, он даже не задумывался – что мог ошибиться.
Внезапно – чародей замолк, наступила тягостная тишина. А за ней – начал нарастать лёгкий ветерок, перешедший через мгновение в достаточно ощутимый порыв холодного воздуха. Угольки вспыхнули зеленоватым пламенем, а свечи – наоборот, затухли, и от них повалил синеватый дымок. И из этого дыма, как из-за какой-то занавески фокусника, выступила невероятная фигура совершенно фантастического существа. Описывать его можно до бесконечности, настолько он похож и не похож на человека или другое существо в один и тот же момент… Маг о чём-то поговорил с этим «нечто», после чего оно, повинуясь, вступило обратно в дым, исчезнув в нём. Маг ещё немного постоял, а затем стремительно удалился.
Тамлин не мог оставить всё это просто так. Конечно же, любопытство снедало его – мечты ожили бурными огнями, не давая покоя. Вот оно чудо – протяни руку и возьми, и Тамлин протянул. Он стащил ещё не догоревшие и окончательно затухшие свечи, ритуальные предметы, стараясь ничего не поломать и даже потухшие угольки. А после – поспешно ретировался.

Всё добытое наш «герой» спрятал в наиболее надёжном, по его мнению, месте, после чего постарался забыть на время о том, что у него припасено. Нужно было зарабатывать на пропитание, да и подождать пока всё уляжется – так трезво полагал «начинающий маг».
Примерно через неделю – терпению подошёл конец, Тамлин не выдержал и, ночью, достал все принадлежности, необходимые для «чуда». Он нашёл спокойное место, где-то в развалинах крупного здания около трущоб. И, там – начал действо, представляя себя могущественным магом, призывающим силы природы к ответу. Он разложил все предметы – как следовало, зажёг свечи, только по глупости не позаботился о горячих углях. Но такие мелочи разве могут помешать истинному чародейству. Ведь он, Тамлин, проговаривает всё заклинание (как ему казалось) правильнее самого мага, от которого всё это услышал.
Когда наступил апогей чародейства, и вот-вот должно было свершиться то самое чудо – ничего не произошло. Свечи потухли, а все угольки просто рассыпались, как по команде. У Тамлина даже сердце упало – «как так, и это всё?». Но между тем – вызванный из дальних уголков мироздания дух – уже витал рядом с ним, словно оценивая – подойдёт ему эта оболочка, или нет… Судьба кинула жребий для одного и другого – связав обоих крепкими узами, когда так называемый «пожиратель» решил – это тело ему вполне подходит.
Тамлин не знал такой внезапной боли – что нахлынула на него… А пожиратель просто не имел опыта общения с людской расой. В любом случае – на следующее утро проснулся не пожиратель и не Тамлин, хотя, нужно отметить, пожиратель, в отличие от Тамлина, сохранил себя почти без потерь.

В течение последующих, долгих месяцев – новое создание искало свой путь в жизни, всё так же занимаясь воровством и подрабатывая, где можно, а в перерывах – изничтожая всякую мелкую демоническую шваль, крупнее неё почему-то никого не попадалось.
Только спустя почти два года – Ворэйр вышел на крупную дичь. Это был достаточно сильный и могущественный демон, не уничтожить которого – было бы просто непростительной ошибкой. Началась охота, когда жертва обихаживается и изучается, а после – загоняется. Только с одним возникли проблемы, хоть этот конкретный демон и ничего не знал о пожирателе – но он решил сделать самый разумный поступок в ситуации, в которой его прижали к стенке – бежать. И он бежал, загнав, сознательно или нет Ворэйра в ловушку, в которой удачно обратил его в камень, лишив возможности и дальше преследовать в любой точке мира.

Так печально, до времени, окончился век этого создания, оставшегося стоять в непонятном месте, которое должно было стать лишь промежуточной точкой преследования, в ожидании некоего истинного чуда – должного вернуть ему жизнь.

Агросс родился и воспитывался в одном из удалённых поселений лесных эльфов. Точнее сказать – это была стоянка охотников, затерянная в безграничной, подобной морю, зелени лесов. Племя это звалось Ифрашии, и не вело осёдлого образа жизни, все члены этой небольшой общины были в той или иной степени охотниками и охотницами, и каждую неделю они все вместе снимались с одного места ради поисков новых охотничьих угодий. Иногда переходы занимали пару дней, иногда – более месяца, особенно долгими они были перед началом зимы. Но сколь бы долго не шёл поиск, лес не кончался и даже не редел…
Таков вкратце был образ жизни в том месте, где так редко появлялся кто-то новый, и так же редко раздавался первый крик новорождённого. Но в этот раз – в племени произошло прибавление. У одной из пар, которых за всё существование племени, к сожалению, можно было пересчитать по пальцам, родился сын. И это был праздник для каждого.
Жизнь для Агросса началась в разгаре лета, ночью, сразу после летнего солнцестояния. Многие считали это символом, но шамана в племени не было уже довольно давно, лес забрал его душу к себе, и истолковать этот символ было некому.
На протяжении последующих 5ти лет жизнь ребёнка крайне тщательно оберегалась и была не слишком насыщенна открытиями и приключениями, хотя радости и любви в ней было предостаточно. Это было не спроста, хоть Агросс и был крепок духом и телом, но холодная и бесстрастная история не раз доказывала, что излишняя самоуверенность племени и чрезмерное доверие лесу, у которого есть и тёмная сторона, оборачивались смертью маленьких эльфов.
Обучать до достижения 5ти лет молодого «охотника» никто не решался, это был риск. Да и с точки зрения физического развития, он был ещё несколько слабоват для таких нагрузок.
Но с пришествием 6го года жизни для Агросса, смотрящего на всё широко открытыми и наивными глазами, наступило новое время. Старшие охотники взяли его под свою опеку, хотя фактически и до того уходом за ним занималось всё племя. Началось учение сложной, тонкой, прекрасной и невероятно древней науке охоты, выживания в лесу, понимания леса, погоды, и многому-многому другому, что должен знать каждый живущий в лесу, каждый член Ифрашии, каждый, кто хочет обрести частичку мудрости природы.
Более «молодые» старейшины, Партисс, Шалифам, Лонорон и другие, брали мальчугана с собой на общую и личную охоты, кто-то, кто был совсем стар, как Милгар, объяснял истины, не требующие силы рук и ног, а только внимания, остроты ума и здравого смысла.
И Агросс учился, жадно поглощая знания, хотя самым любимым занятием для него стало – улизнуть из поселения и бродить одному в лесу. Лучше было только идти впереди племени во время долгих переходов. Впрочем, было и то – в чём Агросс не преуспел. Орудия охоты, как звали эльфы лесов оружие: лук, копьё, короткий меч и другое – Агросса совершенно к этому не тянуло. Сей факт, несколько удручал и удивлял старших охотников, но он же порождал у них надежду на то, что Агросс станет, возможно, новым шаманом племени. Было известно, будущих шаманов совершенно не увлекало оружие и охота сама по себе, как процесс.
К 18ти годам к Агроссу уже прочно прилипло его второе имя – «Ветерок», в честь его некоторого легкомыслия и жажды бродить то там, то сям на свободных просторах леса.
Никто даже не подозревал, да и не мог подозревать, сколь мрачный смысл обретёт это второе «имя» в будущем.
Наконец, в 18ть лет, Агросса ждало первое испытание возраста, первое посвящение на пути к совершеннолетию. Смысл испытания был в ориентировании на местности. Молодой член племени оставался на день около последней стоянки общины, в то время – как она весь день удалялась от него в произвольном направлении, не раз и не два меняя его. К вечеру он должен был начать искать племя. Племя при этом, этим же вечером, делало остановку, ожидая в течение трёх дней появления испытуемого. Если же в течение трёх дней он не появлялся – испытание считалось проваленным, и начинались поиски бедняги. В таком случае оно должно было быть повторено на следующий год. Риск в этом испытании был довольно высок, но оно было необходимо, чтобы убедится в способности молодого «охотника» выжить на просторах «безбрежного» леса.
Впрочем, для Агросса, вечно бродившего где-то в лесу в одиночку, это испытание не составило большого труда. В два дня, не сильно торопясь и излишне не волнуясь, он нашёл новую стоянку племени, доказав тем самым свою состоятельность, соответствующую возрасту. Он был торжественно посвящён старейшинами в младшие охотники, коих, надо сказать, в племени не было уже более века и…. уже не суждено было быть. Кроме того, Агросса также посвятили в основы веры охотников – культ Милики, покровительницы природы, лесов и всего, что в них обитало.
В последующие 22 года – Агросса посвящали в таинства велений Милики и принципы сосуществования с природой не в качестве потребителя, а в качестве друга и брата. Но, уж если говорить честно, всё это мало интересовала младшего охотника. И осознание этого – вызывало и среди старших охотников и среди всего племени тихое возмущение, непонимание, и даже где-то страх. Надежды на то, что Агросс станет Шаманом племени, рушились на глазах…. Кто тогда мог предположить, что молодому юноше просто был уготован свыше совершенно иной путь.
К 30ти годам Агросса – настала пора полноправно вступить во взрослую жизнь. Совершеннолетие в племени Ифрашии было гораздо более ранним, чем у многих других эльфов и даже прочих племён лесных эльфов, обитавших в этих лесах, но то была древня традиция, нарушать которую не собирался никто.
Для того, чтобы доказать право на взрослую жизнь – необходимо было пройти ещё одно испытание. И это тоже было древней традицией, столь древней – что даже её корни уже позабылись старейшими из племени, и даже старейшими из деревьев леса.
Смысл испытания был следующим – это была охота, личная охота. Претендент, один, должен был уйти из племени, взяв с собой лишь одно «орудие охоты», а через 8мь часов он должен был вернуться уже с добычей и всё ещё пригодным «орудием». Но и добыча была определен заранее, охотник сам выбирал, кого должен был принести: вепря, голову медведя, или волка. Претендент также имел возможность выбрать время испытания: утро, день, ночь или вечер.
Агросс выбрал ночь – и это был ещё один знак, знак конца для всех жизней племени, кроме одной, но об этом ни знала еще, ни одна душа.
Дело всё было в том, что именно этой ночью – в лесу появились самые неожиданные гости. И гости, одни, из самых незваных. Из глубин тёмной чащи вышел небольшой, но смертельно опасный отряд Драу – смертельных врагов наземных эльфов. Каждые 10ть лет небольшой отряд появлялся в этих землях для короткой вылазки – чтобы отпраздновать Торжество крови. Неведомым образом покидали они свои подземные владения и оказывались в самом сердце лесного царства. Но нечасто этим группам удавалось отнять жизнь разумного создания. Слишком большое было пространство и слишком мало было живущих здесь, но всегда они оставляли за собой широкий кровавый след убийств, всё равно кого – погибали всё, в чьих жилах текла кровь.
Но в эту ночь племя Ифрашии ждало окончания испытания совершеннолетия одного из своих членов, и так было суждено, что на привал оно встало, совсем рядом от того места – где появился из чащи отряд Драу. Встреча их была уже предопределена в тот час и неизбежна.
Когда первый Драу был замечен охотниками, кровь пролилась уже трижды, три сердца больше не бились. Раздались крики, словно нож разрезавшие тишину ночи, воздух пропитался страхом и ужасом на многие мили вокруг. А Драу, увидев панику своих жертв и то, что они больше не ночные призраки – больше не скрываясь, кинулись в атаку. Пир тёмных богов продолжался недолго, но был поистине прекрасно ужасен. Никто в лесу не мог соперничать с порождениями глубин, в искусстве убивать…
Вскоре на поляне остались лишь мёртвые тела, забрызганные кровью пожитки племени и запах смерти. Удовлетворённые добычей, Драу покинули место торжества, прихватив с собой головы нескольких эльфов, как доказательство своей победы. Но уйти, лишь с этой добычей, им было не суждено, вскоре им предстояла ещё одна встреча. Для кого-то из них – роковая.
К тому времени, когда убийства были уже закончены – Агросс уже закончил испытания и шёл «домой» с головой волка, как и было им сказано перед началом испытания. Возможно, он заметил тёмные фигуры Драу в ночи, но был слишком легкомыслен, как всегда, возможно – он даже не заметил их. Но он увидел итог встречи Драу с его племенем – и зрелище это, решило его сил двигаться, говорить, даже думать. Он оказался парализован зрелищем…
Именно тогда, а не позже, как может показаться, он сошёл с ума.
Драу же – заметили одинокого Эльфа, последнего из общины. И они приняли решение – взять его с собой, в подземное царство. Последнее время ринги для боёв гладиаторов несколько опустели, и новый раб, к тому же эльф, сражающийся там за ещё один день жизни – был приятным лакомством.
Агросс не понял – куда его тащат, кто связал ему руки за спиной, ещё долго он ничего не понимал…
Очнулся он в камере, в полной темноте. Его глаза лихорадочно блистали в темноте, отражая истинное состояние разума и души, не смотря на ровное дыхание и пульс. Он вспоминал и, наконец, осознавал – что произошло. Он потерял всех, всё…. Он помнил, как его тащили Драу, смутно, как сквозь туман, он помнил что кричал, плакал, кусался – но ответом ему был лишь хохот хладнокровных убийц. Он смутно помнил чёрный портал в лесу, через который Драу и проникали в лес, а дальше – темнота, страх, отчаяние…. И после этого – темница. Он не понимал, зачем его пленили, ради какой игры или издевательств, но – его кормили, и пока оставляли живым и невредимым.
Сначала он хотел покончить жизнь самоубийством – перегрызть себе вены, но потом…. Потом к нему пришла жажда гораздо более кошмарная, к нему пришла жажда мести, холодная как змея – она проникла в его душу исподволь, привнеся с собой и столь необходимую жажду к жизни. Это был противоестественный союз – жить через желание отомстить, но он позволял выжить долгие дни в темноте наедине с картинами прошлого.
Наконец, настал день – когда его выпустили, впрочем – изменилось не много, темнота по-прежнему окружала его, он не видел даже своих тюремщиков. Его куда-то вели…. Он старался не думать о том – что будет дальше, он вообще старался не думать, вместе с мыслями приходили воспоминания, жалящие душу, словно раскалённый метал – плоть.
В себя он пришёл в более или менее освещённом помещение. Тут был сумрак, но всё же были видны очертания предметов и очертания единственного живого существа, сидящего перед ним на грубо сколоченном стуле. Он назвался Мартином…. Старый человек, первый человек, которого он видел за свою короткую жизнь. Как ни странно – он говорил, пусть и плохо, на Эльфийском – благодаря этому они смогли найти общий язык. Мартин рассказал ему – где он. Это был один из многочисленных подземных городов Драу, их твердыня – переполненная магией, интригами и смертью. Он рассказал о том – что отсюда нет выхода, как бы ему самому этого не хотелось. Он рассказал и о том – зачем он и Агросс здесь. В городе такого размера как тот, в котором посчастливилось оказаться обоим, проводились бои рабов, бои насмерть. На таких боях делались крупные ставки, бушевали нешуточные страсти, ибо Драу были столь черны в глубине своей, что вид самой изощренной смерти – доставлял им неимоверное удовольствие. Таково было отныне предназначение Аргосса – радовать и услаждать Драу убийствами других рабов. Либо он, либо его. И помочь выжить в первых боях должен был этот престарелый человек – Мартин. Когда-то наёмный убийца, решившийся выполнить заказ во владениях Драу…
5ть лет Мартин передавал свои знания Аргоссу. 5ть лет он учил его обращению с Катарами, искусству убийства. И все 5ть лет Аргосса поддерживала лишь жажда мести, выжигающая всё – что было у него в душе до этого времени. Даже Мартин – бывший хладнокровный убийца иногда пугался взгляда пронзительно зелёных глаз Аргосса. Он и многие другие рабы – считали Эльфа сумасшедшим, и были правы.
Аргосс легко впитывал новую науку, хотя и не интересовался раньше оружием. Он легко овладевал всё новыми приёмами, снова и снова радуя и поражая учителя. Казалось – Эльф был рождён для этого оружия, ловкий, быстрый как ветер….
Через пять лет, Аргосс в первый раз вышел на ринг. Дело было не в том, что учитель считал его готовым, к этому быть готовым было невозможно. Лишь пять лет давалось рабу на то, чтобы научится сражаться – иначе на арене его просто использовали в качестве жертвы для других рабов, не давая даже оружия, чтобы защититься.
Первый бой Эльф выиграл, и второй, и тот, что следовал за ним. Второе его имя было дано ему судьбой не просто так – «Ветер», ветер смерти поселился на арене боёв гладиаторов.
В течение 12ти лет Аргос принимал участие в различных боях. Мартин уже умер от старости, все рабы, что знали Эльфа – также погибли в боях, а он всё ещё жил и сражался. Он по праву заслужил звание серьёзного противника, сумасшедшего противника – рисковавшего всем и, вновь и вновь, одерживающего победу пренебрегая доспехами и даже защитой с помощью оружия. Он бы давно уже сбежал, прихватив с собой максимальное количество жизней проклятых Драу, но убежать, было невозможно – и он продолжал биться на арене, раз, за разом спасая свою жизнь ради мести.
Но ничто не длится вечно. Судьба вновь метнула кости, чтобы определить дальнейшее будущее бедного охотника из племени Ифрашии.
Характер его был закалён, как метал, и стал столь же острым и грубым. Тело, измождённое темницей и непрерывными боями и ранениями – осталось столь же гибко и быстро, как и раньше. Хотя безумие давно проникло в душу Аргосса, он совершенно потерял здравый взгляд на окружающие вещи и смотрел на всё через призму жестокости и боли, он потерял инстинкт самосохранения в бою. Разум его – в лихорадке воспоминаний, всё же остался, столь же проницателен, как и раньше. Много что было потеряно, за искусство убивать. Он стал настоящим орудием смерти – стоящим этой цены.
В час, когда солнце только встаёт над местом рождения сегодняшнего узника – судьба Эльфа была решена…
Однажды, в новый день, во тьме, которая и ночью, на поверхности не бывает столь густой, в день – ничем не выделяющийся в череде других, произошло чудо. В камере Аргоса – оказался ещё один человек. Нет, его привели не тюремщики, его вообще никто сюда не приводил, он просто оказался в камере, когда Эльф пробудился от очередного кошмара. Это событие привело Агросса в крайнее удивление. Кроме того, этот человек вызывал у него страх…
Но, странный человек, с острыми чертами лица и, какими-то, тёмными, глубокими глазами – лишь спокойно произнёс, заметив – что Эльф воспринимает реальность адекватно:
-- Имя моё – Хаор. Это моё истинное имя. Я пришёл предложить тебе сделку, не хуже и не лучше, чем мог бы предложить тебе сейчас кто-то другой, но ставки в ней очень высоки. Подумай, прежде чем я снова заговорю – стоит ли тебе вообще меня слушать, удовлетворяет ли тебя нынешнее положение вещей в твоей жизни, и готов ли сделать шаг в любом направлении, лишь бы всё изменить.
Человек замолчал, а Эльф замер, боясь, пошевелится и спугнуть не то видение, не то собственную фантазию – обещавшую ему как минимум избавление. Но, прошла минута, другая – и ничего не изменилось. В нём всколыхнулась слабая надежда и, уже привыкнув рисковать каждый день всем, что он имел, он решил рискнуть ещё раз, в конце концов – что ему было ещё терять? Лишь бы вырваться отсюда…. И осуществить месть!
Словно почувствовав его внезапную решимость, человек заговорил:
-- Именно поэтому я выбрал тебя, из-за твоей жажды мести, искусства убивать, из-за твоего уникального положения. Кроме того – судьба любит парадоксы. Я предлагаю тебе свободу, возможность отомстить и силу сделать это. Взамен я потребую вечную, по крайне мере до конца твоих дней, службу мне. Только меня ты будешь слушать, только мои веления исполнять, и поплатишься смертью за предательство. Цена высока, какой бы выгодной она тебе не казалась…
Аргосс в шоке смотрел на своего «необычного» собеседника, снова не веря своим ушам и, усомнившись – что всё это происходит наяву. Но, он собрал остатки воли и здравого смысла, что смог найти в себе и задал всего один вопрос:
-- Кто ты такой, чтобы предлагать такое?
И ему ответили, столь же спокойным голосом, столь же тёмным взглядом:
-- Я бог, бог мести, возмездия и отмщения. Я молод и слаб, я сила лишь недавно появившаяся чаяниями смертных в этом мире. Слишком много несправедливости, слишком большое желание вернуть чёрный долг, всего это стало достаточно – чтобы появился я. И, как молодой силе – мне нужны слуги среди существ, населяющих этот мир, те – кто будут нести мою волю и исполнять то, для чего я существую. Помни – встав на службу мне – ты превратишь свою жизнь – в бесконечную месть и игру со смертью.
Бог мести ещё не закончил говорить, а Эльф уже был согласен. Он понял, с кем он говорил и понял – что всё, что ему предлагали – возможно, пусть это и уловка, но это возможно. И цена его уже не волновала, тогда не волновала…
Беззвучно он дал согласие, и где-то вдали, раздался тяжёлый удар, словно гигантская печать скрепила договор между бренным и высшим существами. Человек кивнул и исчез как видение, сказав на прощание:
-- Первая часть нашей сделки исполнится скоро, будь готов…
Снова раздался тяжёлый удар, столь сильный – что с потолка и стен посыпалась пыль, а Агросс с трудом остался лежать на своём каменном ложе. Нет – это была не печать судьбы…. И снова и снова раздавался удар, как будто какой-то гигантский молот бил по наковальне, создавая оружие или доспехи для божественных колоссов. Вскоре Агросс уже не мог стоять на ногах и даже сидеть, от ударов застонали сами стены, покрывшись мельчайшими трещинами. И, наконец, пришла тишина, а вслед за ней – крики. Кричали раненые, страдающие, сражающиеся и только бегущие на битву. Кто с кем сражался, почему – всё это было неизвестно Эльфу.
И невдомёк даже его больным разуму и душе было, что здесь, в царстве тьмы, царстве Драу, законы были таковы – одна семья могла вполне напасть на другую, лишь для того, чтобы упрочить своё положение в глазах тёмной богини. Что одни вырезали других, себе подобных, просто для забавы и по сотне других причин одновременно. Кто знает – что на этот раз толкнуло один дом в битву против другого, может быть жажда мести?..
Впрочем, всё это было для Аргоса не только неизвестно, но ещё и неважно. А важны были только две вещи – момент свободы и отмщения был, совсем рядом, он ощущал это кожей, подсознанием, всем своим естеством. И второе, что волновало его разум – это кусок стены, обвалившийся, в результате взрывов, от которых трясло весь замок, в соседнюю камеру. А поскольку в ней никого не содержали, к удаче Эльфа, двери в неё были открыты.
Он мгновенно оказался во внутреннем коридоре темницы – и, что есть сил, побежал в сторону комнат тренировок. Там гладиаторы могли размяться перед сражением, и именно там хранилось всё вооружение этих «актёров меча и крови». В коридорах было пусто, звуки сражения доносились откуда-то издалека, из-за окон…. Казалось – в самом здании не осталось никого, кроме заключённых, но до них Агроссу дела не было. Он даже не замечал их, он просто забыл про их существование.
Наконец – он достиг желанной цели, дверь в помещение была также открыта, кто мог подумать – что сюда сможет добраться какой-то раб? Преодолеть столько постов охраны – это было немыслимо. Но, благодаря случайности, один из них всё же оказался здесь. Единственное что он взял с собой – это хорошую прочную верёвку из шёлка и свои Катары, с которыми он одержал столько побед и не потерпел ни одного поражения. Клинки были просты и, в то же самое время – этим и прекрасны. В них не было ничего лишнего и, не смотря на то, что сделаны они, были из «вульгарного» железа, а не адаманта – менее смертельными в руках «охотника» они не становились.
Затем был снова бег, бег на встречу первым каплям крови, проливающимся в бездонную чащу отмщения. Агрос бежал, бежал, и бежал по внутренним коридорам, ища хотя бы одну живую душу, принадлежащую к племени Драу…. И он нашёл её, а вместе с ней – он нашёл состояние бешенства, кровавой пелены, застлавший разум и глаза…
Если бы атакующие знали – скольким они обязаны безымянному, презренному Эльфу, рабу с поверхности, кто знает, что было бы тогда. Именно Агросс, напавшей на высшее сословие этого дома, управлявшее с безопасного (как им самим казалось) расстояния этой битвой, поселяя среди воинов защищавшейся семьи панику и разброд – был ответственен за окончательное падение этого дома. Он налетел внезапно, как вихрь, и тут же, пока ещё никто ничего не смог понять, убил второго мастера клинков в семье и самого могущественного мага семьи. Но на этом убийства не кончились, рядом были ещё несколько жриц Тёмной богини, первый мастер клинков семьи и сама Матрона. Одного, за одним он отправил их к их же повелительнице, ничто не могло, просто не успевало, противостоять ему.
Когда же никого рядом не осталось – кровавая пелена спала с его глаз. Тяжело дыша он осознал – что впервые убивал по своей воле, он ужаснулся и восхитился своему мастерству и своей жажде смерти. Гнев утих в нём – лишь одно ему осталось совершить в подземном царстве – вернуть долг хотя бы одному из той команды головорезов, что были повинны в уничтожении его семьи, его общины.
Медленно – он ускользнул из горящего и рушащегося замка. Кто обратит внимание на разбегающихся рабов, всё равно их всех потом поймают…
Логика Агросса не была похожа на логику ни бегущих рабов, ни ловцов Драу, просто потому, что её в его действиях не было. Он выбирал двери, улицы, а потом и туннели по наитию, не руководствуясь ничем кроме этого чувства. Скорее всего, только это его и спасло от возвращения на арену….
От города он далеко не ушёл, смутные воспоминания и какое-то шестое чувство подсказывали ему – что единственный путь на поверхность, по крайне мере из тех, что он сможет достичь до конца своих дней, лежит именно в городе. И именно в городе был один из тех, кто должен был умереть за его общину.
Почти год Агросс скитался в окрестностях города незамеченным, так как прятался среди рабов, отбросов и многочисленных лазов кобольдов, не заслуживающих с точки зрения Драу внимания. Хотя, если бы о его побеге знали – его бы, не смотря на все эти ухищрения, нашли бы за пару дней. Но о нём никто не знал, а кто-то один угрожать городу не мог – такова была позиция Драу.
Лишь через год его ожидания оправдались, ведь он терпеливо ждал лишь одного момента, когда из города выйдет кто-то из тех, кто был повинен в убийстве его родных и близких. И этот случай наступил – один из тех воинов, что много лет назад участвовал в вылазке на поверхность в честь торжества крови, покинул город. Неизвестно уж для какой цели он это сделал, что ему было нужно… Но с собой он взял лишь двух воинов из своей семьи, так как был, похоже, не простым жителем города, хотя – в семье, видимо, занимал всё-таки далеко не первое место.
Агросс, исхудавший пуще прежнего, ещё сильнее ослабший, но поддерживаемый лихорадкой мести, притаился в своём убежище, ожидая – когда жертвы отойдут подальше от города и риска в том, что звуки битвы услышат – не будет. И лишь после этого, подкравшись, на сколько это было вообще возможно в совершенно чужом для него и родном для врагов царстве, в отсвете тусклых и немногочисленных огней города – напал на троицу Драу. Подгоняемый самыми чёрными эмоциями, что порождает душа, он убил одного из воинов, охранявшего главную цель, с первого удара, нанесённого в спину…
Если бы только оба оставшихся в живых вступили в битву с ослабевшим Эльфом, его участь была бы незавидна. Но тот Драу, что был виновен в убийстве родственников Агросса – узнал его, узнал и познал ужас, пригвоздивший его к месту, а его руку к рукоятке меча, который он так и не смог вынут из ножен. Так он и умер – с широко раскрытыми в неверии и ужасе глазами и с рукой на эфесе меча. Эльф – пронзил ему сердце.
Может быть час, а может быть, и дольше Агросс стоял над телом своего врага. Его мечта, то, чем он жил последние, 18ть лет – исполнилась. Вот тело врага, вот его кровь…. Он понял – что возврата нет, он изменился, и мир в его глазах изменился. Его руки были по локоть в крови, крови которую уже не отмыть. А его душа продана кому-то, смысл существования для кого – та же месть, как для самого Эльфа когда-то. Всё это внезапно свалилось на плечи бедного скитальца.
И вместе с тем – на него снизошёл покой, возможно, единственный подарок нового хозяина, не связанный со смертью. Кошмар закончился, пора было проснуться….
Одевшись в одежду убитого, не задумываясь о возможных последствиях, легко, как ветер, Агросс проник в чёрный город и, чудом оказался в итоге на главной площади, прямо перед храмом Тёмной богине Драу. По наитию он зашёл внутрь и, не смотря на несколько удивлённые взгляды жриц, мужчины редко отваживались посещать это место, пошёл по тёмным коридорам лишь одним высшим силам известным маршрутом. Возможно – сама богиня благоволила Эльфу, осмелившемуся убить столько её детей и, после этого, придти в её храм. В конце концов – она, как и судьба, любила парадоксы и благоволила безумию. Так, или иначе, но – один из проходов, заканчивался не очередным вычурным альковом, выводящим куда-то ещё – а чёрным зеркалом, не отражающим на своей поверхности ничего и отражающим даже больше того, что было перед ним на самом деле. И Аргосс шагнул внутрь…
Очнулся он в лесу, в родном лесу, где жили его предки и, когда-то, он. Очнулся он ночью, а точнее – в ночь после летнего солнцестояния.
Следующие 60ть лет жизни этого Эльфа не были омрачены сражениями, страданиями или испытаниями. Они были отмечены лишь покоем и грустью…. Аргосс бродил по лесным просторам, заново привыкал к солнечному свету и его теплу, к жизни и безразличной природе. Звери боялись теперь приближаться к нему, словно чувствуя его новую натуру, но это было ему и не нужно. Он просто делал то, что больше всего любил в детстве. Хотя, за всё это время – он ни разу не снял пояс с Катарами, символами его новой жизни.
Не раз и не два он пытался за эти годы найти то место, где погибли его сородичи, но это ему и не удалось, словно сам лес прятал их останки, не позволяя нарушить покой мёртвых. Со временем Аргосс смерился и с этим.
Трижды. Трижды были восполнены годы кошмара годами отдыха. В три раза больше, чем Эльф страдал, дал его мрачный хозяин Хаор его душе. Но был предел и его доброте, пора было начать службу во славу возмездия, во славу самого Хаора.
И однажды утром, проснувшись от столь приятного сна без сновидений, одинокий Эльф обнаружил около себя медальон ввиде меча, медальон из обычного металла. Но, увидев его – он всё понял. Он почувствовал могучий зов, призывающий его приступить к своим обязанностям. Он знал – что рано или поздно – этот момент настанет, но был благодарен, что он настал настолько позже, чем он опасался.
Аргосс надел медальон, окончательно назвал себя так, как его называли в шутку родные, и, из страха – противники по арене – «Ветер». И, как Ветер – покинул лес, место своего рождения и единственное место, могущее подарить ему покой – навсегда….

60 лет Ветер вольно странствовал по странам, княжествам, холмам, полям, лесам и горам. Ровно столько, сколько было даровано ему, чтобы обрести покой. И везде – где он видел несправедливую смерть, убийство – он мстил. Мстил жестоко, но справедливо. Чудным образом слухи о нём не распространялись, хотя на счету его клинков было душ больше, чем есть на руках и ногах и двух и трёх человек. Словно сила свыше оберегала его от ненужной славы, или же просто люди, за родных, друзей, любимых которых он мстил – не считали нужным распространятся о свершившемся возмездии.
60 лет одиночества и безумия, выливающегося в то – что Ветер по прежнему шёл по тому пути, на который вступил и не просил у высших сил не избавления ни прощения. Он не боялся, хотя, десятки, раз был на краю смерти, трижды получал смертельные ранения и даже не всегда был в силах завершить возмездие.
60 лет….
И лишь когда прошло три месяца с момента, когда одинокому Эльфу, последнему из общины Ифрашии, исполнилось 168 лет – он встретил спутника, привнёсшего определённую толику радости и жизни в его путь одиночки.
Это произошло в разгар лета, на следующий день после летнего солнцестояния. Ветер как всегда свободно шёл по небольшому подлеску, параллельно дороге. Передвигаться по самой дороге не имело смысла, это было даже опаснее, чем идти в тёмной чаще. Кроме того, он знал – от тайной стрелы не спастись и саму именитому шпиону.
В тот момент его не влекло никакое дело, он уже как месяц не встретил по дороге ни одного убийства. И был искренне рад этому, хотя – если бы оно произошло здесь, сейчас, прямо на его глазах, вряд ли он начал бы клять за это богов. В конце концов – единственное место, в котором он мог обрести покой, он покинул добровольно, и между ним и им лежало по меньше мере пол века.
И, словно в ответ на его мысли – где-то неподалёку раздался вскрик, не то женский, не то детский. Ветер замер в задумчивости – проверить? Спустя мгновение он уже шёл к источнику звука, который повторился и во второй раз, но больше не раздавался. Он никогда слишком не торопился к месту происшествия.
Пробравшись через очередные заросли кустарника, он обнаружил довольно занимательную для него картину. С его опытом – было в пору рассмеяться. Хотя любой другой бы тут же кинулся в бой с мечом наголо или убежал бы.
На небольшой поляне сгрудилось человек 8мь. Все довольно хмурые, все люди. Одежда, чистоплотность, выражение глаз – всё говорило, что не крестьяне, которые пошли по грибы. Вооружение завершало картину отряда грабителей или вольных наёмников, смотря, что подвернётся. Таких в любых землях было более чем достаточно. И все они в данный момент были заняты какой-то девчонкой, по крайне мере – таково было первое мнение Ветра. Сначала он подумал, что она тоже человек, но потом усмотрел, что она была эльфийкой, очень похожей на небольшого паренька. Она отбивалась от вялых попыток одного из наёмников, залезть к ней под одежду.
Ветер, поддавшись, как обычно, какому-то внутреннему наитию решил вмешаться в происходящее, появившись, в полный рост на поляне.
Как только его заметили – солнце сумело сверкнуть зайчиком по крайне мере на половине имевшихся у наёмников клинках. Главарь, стоявший по центру группы, хотя – главарем его можно было назвать лишь потому, что он заговорил первым, произнёс:
-- Эй, кого это у нас тут нелёгкая принесла. Смотрите-ка, ещё один остроухий (он опасливо прищурился). А тебе-то тут чего надобно? Вали, пока цел, а нетто придётся поделиться вещичками, да и вообще – чем есть.
Ветер давно отвык по настоящему общаться, а тем более общаться со всякого рода швалью. Поэтому просто произнёс:
-- Отпустите девочку.
Надо отмети, что «девочка» при этой фразе ещё гневно взглянула на Ветер, словно тот оскорбил его, что вызвало у него искренний смех, удививший и её и наемников.
-- ТЫ чё, издеваться вздумал? Да мы тебя сча научим манерам. Вирн – держи девку, чтоб её, потом проучим воровать стерву, а остальные – подрежем-ка этому выскочке уши!
Ветер был готов…
Он скинул рюкзак, и его руки столь быстро оказались в перчатках катаров, что со стороны могло показаться – руки просто превратились в одно мгновение в два острых лезвия.
Это был как всегда танец, танго со смертью.
Шаг вправо, наклон, удар….
Крутанутся, отвести удар, выпад, кровь, шажок….
Пригнуться, наотмашь, крик, два шажка….
Веер, удар, ещё удар, хрип, ещё удар, испуганный возглас, шажок….
Когда всё закончилось – на поляне живы были только трое, невредимы – двое. Ветер не был неуязвим, двое из семерых достали-таки его своими тупыми клинками. Одна рана была лёгкая, вторая – намного тяжелее и кровоточила. Но Ветер, не обращал на неё внимания, он лишь улыбался хорошей битве. А, увидев лужу под оставшимся в живых Вирном – и вовсе снова рассмеялся. Видимо после такого, нервы паренька не выдержали, и он дал дёру в лес. Убийства на глазах Ветра он не совершал, и тот отпустил его с миром.
Впрочем – девушка от такого поведения эльфа оказалась также в полнейшем шоке и дрожала мелкой дрожью. Снова улыбнувшись, Ветер аккуратно очистил окровавленные клинки одеждой павших и, вложив их в ножны, постарался её успокоить. Вышло не очень…. Но в итоге, она нашла в себе силы, успокоится сама.
Так Ветер и Аретинелен и познакомились, в день после летнего солнцестояния.
Позже Ветер узнал, что девушка просто решила обокрасть сидевших в засаде наёмников, чем сама того не предполагая, и подписала им смертный приговор. Также он узнал о её довольно проказливо характере и странном желании казаться не девушкой, а парнем. Хотя на его взгляд вроде всё и так было очевидно.
Как ни странно, но, не смотря на безумие Ветра, его свободный дух, аскетичный образ жизни, в общем, полную противоположность Аретинелен в образе жизни – она больше не покидала его ни на неделю, вплоть до сего момента. Со временем они привязались друг к другу. На сколько конечно такие два существа могли друг к другу привязаться. Ветер был хорошей защитой от невзгод мира. С ним можно было, не боятся оказаться в тёмном лесу или ночью в трущобах очередного города. А Аретинелен вносила в жизнь Ветра столь необходимое разнообразие, неожиданность, юмор…
Их совместное скитание продолжалось 11ть лет. Все эти годы Ветер закрывал глаза на махинации Аретинелен в целях обогащения, в конце-концов ему было всё равно, он лишь строго настрого запретил ей отнимать, чью ли бы то ни было жизнь просто так или по злому умыслу. А она старательно терпела то, ради чего он жил, сама, понимая, чем ей обернётся такая ошибка.
Это были лучшие 11ть лет жизни Ветра, после тех 60ти, проведённых в родном лесу.

В год, когда ему исполнилось 179, а ей 124 – они оказались в очередном городе. И Аретинелен ещё не успела ввязаться в очередную авантюру, а Ветер стать свидетелем очередного убийства….

Высокий, но несколько сутулящийся Эльф с длинными (немного ниже плеч) каштановыми волосами, собранными на спине в аккуратный хвост. Издали, когда не все черты видны, а те, что видны – смазаны, его можно найти очень привлекательным. Но стоит подойти – и эта иллюзия рассыпается в прах.
Хоть внешность и довольно приятна.
Но безумный, пронзающий до самых костей, взгляд каких-то дьявольски зелёных глаз. Осунувшаяся внешность – говорящая о длительных путешествиях, лишения и страданиях. Каменное, какое-то слегка угловатое, напряжённое лицо. Скользящая и, опять же, напряжённая походка человека, постоянно готового к нападению. Всё это отталкивает от него, делает его каким-то пугающим, тем – с кем лучше не иметь дел, даже если он кажется по общению благодушным и добрым самаритянином… Это создаёт вокруг него образ опасности, непредсказуемости…
Одет он практически постоянно в одни и те же: уже поношенную чёрную рубашку, такого же цвета крепкие штаны, сапоги и перчатки. Поверху рубашки обычно надеты: не застёгнутый, тёмно-зелёный, вполне новый (лишь на вид) жакет и, также нараспашку, чёрная, потёртая куртка из хорошего прочного материала. Иногда – позади него развивается лёгкий, тёмно-зелёный плащ, кое-где порванный и в редких местах – залатанный.

Довольно высокий (175 см.) тайфлинг мужского полу. Его главной отличительной чертой является то, что он, не как это бывает чаще всего – наполовину человек и наполовину демон. Он редкий экземпляр полукровки с кровью драу в своей смертной половине. Именно поэтому одной из главных его внешних отличительных черт является пепельно-чёрная кожа. Это, а также талант к колдовству и острый ум - всё, что он унаследовал от матери. Ему не досталась ни прочих плюсов Дроу, ни их минусов. От отца ему досталось объективно больше – во-первых, зоркие глаза с тускло-жёлтой, почти золотистой радужкой; во-вторых, довольно внушительный по длине (1 м.), гибкий и не очень толстый - хвост, заканчивающийся утолщением из 4х ''пальцев'' с когтями, причём пальцы эти вовсе не бесполезны, а вполне способны выполнять всевозможные задачи; в-третьих, длинный (~15 см.) и поразительно сильный, раздвоенный как у змеи, язык; и наконец – чёрные, но поблёскивающие на свету волосы.

Имя - Джозеф Ил'халджин

Мать Джозеф - не слишком родовитая Дроу, являющаяся, по сути, рабыней на «официальном положении» в одном из домов ''третьего эшелона'', а временами… заодно и наложницей одной из дочерей матроны этого дома (те ещё садистки...). Её изнасиловал демон – что логично при специфике её «наследника». Это, довольно необычное и редкое для дроу событие произошло не где-то ''по пути домой'', а в стенах жилища её хозяев. Главенствующая верхушка рода просто-напросто использовала её (и ещё нескольких таких же бесправных «кукол»), как жертву в ритуале по вызову демона. В этом доме не было ни одной стоящей, как впрочем и настоящей жрицы, ну а мага – и подавно. Зато вполне хватало старинных фолиантов, рукописей или по крайне мере их копий. Кстати и десятков жертв при такой скудной магической подготовке, а значит и риске – было бы слишком мало. В итоге – древние письмена не обманули ожиданий начинающих заклинательниц. Демон был-таки призван. Его предназначением должно было стать уничтожение врагов этого рода на пути к более достойному положению в иерархии аристократии. К сожалению (хотя в первые мгновения это вызвало у многих присутствующих дикий восторг) демон оказался вовсе не из разряда слабых импов или даже слаадов. Это оказался действительно могущественный представитель рода абишаев, причём не рядовой демон этого рода, а бывалый вояка и «хранитель вражеских сердец». Не особо разбираясь в окружающем или окружающих и сильно разъяренный тем, что его вырвали из привычного окружения, он, для начала, качественно ''обработал'' мать Джозеф. К «счастью» Джозеф она попалась на пути демона первой… И только после этого, бросив её со своим семенем в чреве, абишай пошёл ''расслабляться'' на посмевших потревожить его. Результатом такой ''релаксации'' стала гибель как минимум половины рода, да и вообще населения дома. Естественно ''верхушка'', пребывающая в полном составе неподалёку от места вызова, погибла первой… в мучениях. Вскоре, расслабившись и утопив свою ярость в крови, абишай покинул материальный план. А спустя 11 месяцев, с солидной задержкой, где-то в переулке одного из дровских городов - на свет появился Джозеф...
Из-за тяжёлых переживаний, непреходящего стресса от произошедшего и физиологии ребёнка – роды прошли крайне тяжело, да и для помощи и, хотя бы, поддержки никого рядом не оказалось. В результате, спустя сутки – Джозеф стал сиротой. А спустя ещё один оборот солнца над поверхностью, крики голодного мальчугана были, наконец, замечены.

Ребёнка подобрал дварф, один из отряда торговцев, привёзших в город товар на продажу и уже возвращающихся домой. Роуэлз, так звали бородача. Он сжалился над мелким проказником, собирающимся, судя по крикам, вскоре отдать концы от голода и холода. Он оставил его не смотря ''уродства'' паренька и цвет его кожи. Не зря у этих жителей глубин ходит пословица : ''чем твёрже камень - тем интереснее работа, а невыполнимое или неисполнимое - выдумки''. В глубине души Роуэлз решил, что не настолько ещё ненавидит жизнь, чтобы бросить младенца умирать.
Так незатейливо и просто маленький Джозеф попал в лапы к ядрёному алхимику, а также знатоку пивоварения, перекочевав из дровского города в город дварфий.

В «мире дварфов» детства у Джозеф, как такового, не было. Он рос не очень крепким и довольно болезненным ребёнком, не в пример остальной молодёжи города. С ним никто, кроме приёмного отца, особенно и не хотел общаться, в конце концов он так отличался от дварфов и не мог на равных участвовать в чужих играх. В ответ Джозеф становился всё более замкнутым и необщительным.
Довольно рано его заинтересовало ремесло его бородатого наставника. Таинства алхимии и её возможности очаровали молодого подростка и дали пищу его пытливому уму. Вскоре он постиг азы алхимии – и, стоило ему чего-то достигнуть, как тут же проснулась хулиганская натура паренька. Не раз и не два его наказывали за мелкие и крупные проказы, хулиганства и издевательства, но остановить его было уже невозможно.

Спустя же ещё пару лет, в жизни Джозеф произошло событие, второе по значению, после его рождения - его начали интересовать девушки. Нельзя сказать что женская половина дварфов очень привлекательна, но по молодости, не смотря на рост, они выглядят вполне приятно даже с точки зрения более высоких рас. Ну а поскольку особого выбора не было… И конечно же на этом поприще, не смотря на все потуги и вполне привлекательную мордашку – Джозеф ждал полный провал. Тому было много причин, но это не главное. Главное то, что он решил пойти по пути наименьшего сопротивления – применив для «успеха» среди женского населения приобретенные у отца алхимические знания. Он был уже довольно искусен в создании различного рода простейших зелий и ему не составило большого труда выдумать формулу, которая действовала бы на дам вполне конкретным образом – возбуждая их. Что же касается составов, притупляющих восприятие, снижающих волю жертвы или обладающих наркотическими свойствами, то их даже не надо было выдумывать, всё это часть образования алхимика. Применив свой живой ум и хитрость, он легко подмешивал всё необходимое в напитки своих «жертв», а после, обождав достижения ими «кондиции» пользовался ситуацией на все 100%. Так что получилось, что в эти года подросткового периода и буйства гормонов он совершенствовался преимущественно в постели, познавая разрешённые и запретные «приёмы», а также возможности своего несколько необычного тела.

Но «малина» продолжаться вечно не может. Спустя пару лет, не смотря на определённые предосторожности Джозеф и его окрепшую среди молодого населения города репутацию – его засекли… Дальше всё пошло по наклонной, ему много что припомнили, может быть даже что-то из того, что он не делал (или точнее – не успел сделать). И, в результате нагнетания обстановки, спустя пол года он был вынужден уйти из города, иначе он рисковал вот-вот получить титул «дьявола» во плоти (что было не так уж и далеко от правды…). Роуэлз был сильно расстроен, он сильно привязался к распутному, но весёлому и жизнерадостному пареньку, полюбил его как своего. К сожалению, бросить всё и уйти с ним он был не в силах в той же степени, как и позволить ему остаться в городе (на самом деле чудо, что они свободно общались до самого конца, тень Джозеф сильно запачкала репутацию и его отца в том числе). Они оба понимали, что расстаются навсегда. Но на прощание Джозеф взял с дварфа слово – что тот не умрёт по глупости ли или от старости до тех пор, пока, спустя годы, что сотрут память жителей города, Джощуа не вернётся к нему.
Неспешно, но и не через слишком долгий период, Джозеф добрался до поверхности и быстро приспособился к новым условиям жизни, обитая, по началу, в близлежащих лесах, где он оттачивал свои алхимические таланты, познавая таинства трав, кореньев и прочей растительности.

К 23 годам он твердо решил, что готов влиться в ряды наземных жителей и больше не повторит своих ошибок. Он решил добраться до какого-нибудь настоящего города, где можно будте осесть и хорошенько, по возможности естественно, «развлечься». Именно в этом путешествии впервые проявились его магически таланты, до этого мирно дремавшие. Их, наконец, разбудил солнечный свет мира поверхности. Правда, его магический талант оказался довольно дик и не слишком силён… Кстати проявился он после приёма слабого галлюциногена на привале, чтобы «расслабится и подумать». Вместо привычных галлюцинаций – из его воображения воплотилось в реальность сразу несколько довольно ярких образов. Позже он понял, что это была иллюзия… спонтанная.

В итоге – он добрался-таки до небольшого городка на реке. Это была уже не та глушь, в которой он некоторое время обретался, но и не центр цивилизации. Впрочем – это поселение его удовлетворяло полностью. Он довольно быстро устроился в трущобах, стараясь не привлекать к себе лишнее внимание. С учётом отсутствия денег и любой, мало-мальски ценной собственности – ему это, в принципе, удалось. По крайне мере, над ним поиздевались в связи с его несколько выделяющимся видом только охранники при входе в город.

В течение следующих нескольких лет он старался не высовываться не смотря на свою живую и требующую авантюр натуру, как ни странно – это ему удавалось. За это время он неплохо узнал сам город, а также расклад находящихся «на поверхности» группировок, больше ему и не надо было. Его вообще не интересовала политика, интриги и всё прочее. В качестве работы для получения заработка стало легальное изготовление всевозможных лечащих мазей и зелий для нуждающихся, а также нелегальное изготовление галлюциногенов и релаксантов для «избранных». Изготовлением наркотиков, вызывающих привыкание или даже совсем безвредных он старался пока не баловаться, хотя знал в них толк ещё со времён детства. Параллельно своей официальной и официально-подпольной деятельности, на свободные деньги – он занимался самообразованием в области магии. Что-то для этого можно было достать за приличные суммы у воров, что-то почти официально за совсем астрономические суммы у Магионцев. В основном он стремился как можно больше узнать о искусстве иллюзий, морока, видений. Это ему казалось наиболее интересным и увлекательным. Возможность претворения любых фантазий в жизнь будоражило его разум. Уже позже его изыскания коснулись в том числе и магического изменения живых существ. Но эту область он особенно подробно не изучал.

В итоге, не смотря на его свободолюбие, его свободе пришёл конец, но вместе с её кончиной, наконец, наступило время и возможность «оторваться». Джозеф всё же пошёл на авантюру, и влип в расследовании стражи – в результате был вынужден предпринять кое-какие действия для своей безопасности. Он присоединился к группировке, ставшей набирать силу в трущобах. Он даже не поинтересовался названием или идеологией этой группы… Это было неважно, главное – что эти анархисты спасли его от тюрьмы и давали большие надежды в будущем. Вся его алхимическая деятельность, отныне, была направлена на удовлетворения нужд только этой группировки и никого более, причём доля галлюциногенов стала сильно превалировать в спектре его зелий, производить же наркотики он пока так и не согласился… Ну а плату за свою работу он «взяла» сам. Прикрываясь именем этой группировки он начал изредка похищать представительниц прекрасного пола, проводя над ними эксперименты совершенно «определённого» характера. В его нынешние цели входило создание хаоса, в том числе и в сексуальном плане. Его эксперименты показали, что его алхимический возбудитель действует хорошо на людей, сильно на полукровок, слабовато на эльфов и даже несколько чересчур сильно на хистачих. Кроме того, он открыл, что действие усиливается при введении вещества внутривенно. На основе экспериментов он открыл формулу для создания даже газообразной формы возбудителя, пусть и более слабо действующей. Дам, после «использования», он отдавал «легионерам» организации, на которую трудился.

Через некоторое время ему представилась возможность получить доступ к профессиональной лаборатории, в которой он мог бы попробовать олицетворить свои знания о модификации существ, но он отказался от этой возможности. Его поразил страх потерять то, что он наработал, в случае погони за другой целью на новом месте. Место, кстати, пустовало недолго… Он же перешёл, наконец, к созданию новых, более сильных наркотиков, смешенных с его возбудителем. Причём наркотики создавались также с приоритетом привыкания и зависимости от них. Это более чем сильно заинтересовало его хозяев и ему предоставили большую обеспеченность и свободу действий в рамках его дома в трущобах. Он воспользовался этим подарком с толком – очень скоро из его рук вышел новый сильный наркотик, вызывающий зависимость уже после второго приёма (это был порошок или жидкость, на выбор… – с резким горьким вкусом). Наркотик поднимал сексуальное влечение (пусть и не так сильно, как чистый возбудитель), давал мощное чувство эйфории, повышал восприимчивость (а у женщин ещё и чувствительность), немного снижал болевой порог и, наконец, временно придавал бодрость спортсмена и значительный объём «свежих» сил. Оказалось, такой наркотик, с учётом его свойств, полезно выдавать в первую очередь тем самым рядовым «легионерам», повышая их боевые качества и делая зависимыми от организации, а, кроме того – кому угодно, ибо ломка за отсутствием новой дозы оказалась просто противоестественно мучительной, но, в тоже время, не слишком смертельной. Параллельно Джозеф также разработал более лёгкое вещество, также основанное на возбудителе (бесцветная жидкость с сладковатым вкусом). Оно также быстро вызывало зависимость, но присутствуя в организме не вызывало никаких видимых эффектов. Зато ломка, начинающаяся по прошествии времени без наркотика - выражалась во всё возрастающей необходимости удовлетворения сексуального голода (суть заключалась в нарушении гормонального фона и нарастающей потребности организма либо в химическом веществе, восстанавливающем его – то есть одной из составляющих наркотика, либо сперме противоположенного пола, также содержащего подобное химическое вещество в куда более скромных пропроциях).

Именно с таким потенциалом, как «известный» специалист, он подошёл ко времени, когда в городе начались активные действия с участием всех группировок, даже тех, о которых он раньше просто не подозревал. Во время всё возрастающего хаоса и волнений ему удалось сделать, пожалуй, ещё только два открытия, из которых только одно действительно стоит внимания. Это существенное открытие являло собой создание вещества-мутагена (чёрная и довольно вязкая жидкость). Будучи введённым в любое живое существо – оно, со временем, вызывало несколько совершенно спонтанных мутаций, направлением которых, впрочем, можно было, при достатке знаний и сноровки, управлять магически. К сожалению, это вещество оказалось ещё и довольно токсичным веществом, хоть и распадающимся по мере воздействия на безвредные составляющие. Это небольшой, но значимый шажок к свободе манипулирования формой и свойствами существ даже при недостатке магического могущества. Сильные изменения с помощью него произвести, разумеется, было невозможно, разве только – пошагово, вводя его раз за разом и надеясь на стойкость подопытного организма, но у Джозефа была стойкая уверенность – формулу мутагена можно улучшить и это вполне реально. К его счастью – об этом открытии толком успели узнать в нарастающем хаосе лишь несколько представителей организации, на которую он работал, дальше эта информация просто не успела просочиться… Вторым же открытием «юного алхимика» стал психотропный состав, не имеющий ни запаха, ни вкуса, ни цвета. Это жидкость, легко испаряющаяся при температуре кипения воды и, при этом, не теряющая некоторое время своих свойств даже в газообразном состоянии. Основное действие нового состава – некоторое снижение порога воли жертвы, зависящее от физиологии конкретного индивидуума, а также сильное повышение внушаемости, зависящее, разве что, только от силы интеллекта жертвы.

Когда на улицах началась война, у Джозефа не было ни желания ни возможности в ней участвовать. Так что он решил убраться из города подальше, прихватив – своего кота, пару послушных модифицированных кобр, у которых яд был замёнен его возбудителем в концентрированной форме, а также парой дам – хистачей (довольно приличная воришка, ныне его «добровольная» подруга), волю которой он сломил уже давным-давно в процессе экспериментов с возбудителем, и эльфийкой (знатная травница и лекарь, теперь не только…), посаженной на иглу его второго, более безвредного наркотика. Как ни странно, ему это удалось. Так что новый день, обернувшийся апогеем кровопролития в городе, он встретил в пути на расстоянии 6ти часов пешего хода от родного города, на тракте. Путь он держал в сторону «большей» цивилизации, к берегу моря…

Жизнь Митча была жестока с самого его рождения. Отец-алкоголик погиб в
пьяной драке за два месяца до рождения сына, а мать умерла от голода, когда
ему было два года. Маленького Митча соседи нашли полностью истощенным и
отдали его в приют. Там он жил вплоть до четырех лет, когда произошло
событие, ставшее преломным в его жизни.

*****

Однажды в приют зашел странно выглядещий невысокий человек в низко
надвинутом капюшоне. Он тихо переговорил о чем-то с начальником, а затем
прошел в игровую комнату, где в этот момент находились все воспитанники.
Зайдя, он молча остановился в дверном проеме, уставившись на играющих
детей.Те из детей, что обратили на него внимание, быстро потеряли к нему
интерес и занялись своими делами. Прекратившиеся было крики и гвалт
начались с новой силой, дети носились по помещению, а человек продолжал
стоять и наблюдать за ними. Внезапно его внимание привлек тихо сидящий в
углу и не принимающий участия в играх мальчик, на вид пяти - шести лет.
Мальчик смотрел на игры отрешенным взглядом, рассеянно теребя в руках
игрушечную дубинку. Через пять минут к незнакомцу сзади подошел начальник и
что-то тихо спросил. Тот молча показал на привлекшего его внимание
мальчика. Начальник немедлено направился к нему, лавируя между носящимися
детьми.
-Митч, вставай. Пришел хороший дядя, он хотел бы поговорить с тобой.
Мальчик перевел взгляд на начальника.
-Я не хочу с ним говорить.
-Митч, он хочет взять тебя с собой, не глупи.
Глаза мальчика загорелись, он встал и держась за руку начальника, подошел
к незнакомцу.
-Вот. Это Митч. Ему четыре года. Отец и мать мертвы, у нас только 2 года.
Необычайно терпелив и молчалив. В общем, как Вы любите.
Человек присел на корточки и молча внимательно посмотрел в глаза Митчу.
Тот выдержал взгляд, точно так же уставившись в глаза визави. Через минуту
незнакомец поднялся и потрепал ребенка по голове.
-Пожалуй, он действительно мне нравится. Я возьму его, ты не против?
-Нет, нет, что Вы. Пожайлуста.
Начальник натянуто улыбнулся, и повернулся к молча стоявшему Митчу.
-Митч, дядя возьмет тебя с собой. Веди себя хорошо, ладно?
Начальник погладил ребенка по голове и вновь повернулся к незнакомцу.
-Вас проводить?
Незнакомец взял Митча за руку и, развернувшись, бросил через плечо.
-Нет, дорогу я найду.
Начальник хотел что-то сказать, но затем передумал и минуту проводив
взглядом уходящие фигуры, вздохнул и пошел в свой кабинет.

*****

Незнакомец, забравший Митча из приюта, был не кто иной, как монах из
ордена Лун. Ежегодно они совершали набор учеников, в том числе и из этого
приюта. Для Митча началась новая жизнь: ежегодные тренировки и муштра.
Однако, ему повезло - ему нравилось заниматься, и даже редкие минуты отдыха
он проводил в самосовершенствовании. Шло время. Мальчик вырос и превратился
в юношу, у него начали проявлятся новые интересы и потребности. Но
неожиданно для себя, он заметил, что сверстники не принимают его, так как
считают психом. За время воспитания все они успели сдружиться, в то время,
как Митч тренировался день и ночь. Сначала он решил забыть о них, но вскоре
стал объектом насмешек и подтруниваний. Он пытался сдержать себя, но не
смог и однажды сорвался с силой вмазав одному из обидчиков. Впервые его
постигло жестокое разочарование: со всеми совладать Митч не смог и был
жестоко избит. Позже в лазарет к нему пришел наставник и сделал строгий
выговор. Эти события положили начало зарождению глубокого зла в душе юноши
и будущего страшного несчастья, постигшего орден. В то время Митчу было 18
лет.

*****

Прошло четыре года. Митча посвятили в монахи - величайшее событие в его
жизни! Он был одним из лучших, однако сблизится с соратниками так и не
смог. Все так же он проводил практически все время в самосовершенствовании
и все так же молча переносил непрекращающиеся насмешки. Постепенно всеобщее
отношение передалось и наставникам и теперь даже они презрительно
относились к Митчу. Но запасы терпения в нем были огромны и поэтому он
просто не обращал внимания, полностью погружаясь в себя.

*****

Время все так же летело вперед, и вот наконец настал перломный момент.
Момент торжества Митча, решающего решения в его человеческой жизни. К тому
времени ему исполнилось уже 30 лет.
Чем старше становились ученики, тем больше им давали свободы. Эта свобода
сыграла роковую роль для ордена. Все чаще Митч уходил из академии,
путешествуя по улицам. Он был довольно опытным бойцом, поэтому не боялся
бродить по улицам ночного города. Одна такая прогулка привела его в темный
глухой переулок. В голове его бродили невеселые мысли: он вспоминал свои
разрушенные надежды, издевательства членов ордена, и незаметно для него
накопившееся раздражение вылилось в страшную злость. Чем больше он распалял
сам себя, тем яростнее он становился. Жажда разрушения завладела его
телом.
Вдруг он заметил неподалеку мелькнувшую тень. "Засада!!!" - промелькнула
мысль в его голове, он тут же пригнулся и вжался в стену. В темноте он
заметил три фигуры, приближавшиеся к нему. Когда они подошли ближе, он
убедился, что все трое были вооружены. Нападать первым противоречило
кодексу Ордена, но Митч не в силах был больше сопротивлятся ярости. До них
всего десять метров, но похоже он до сих пор незамечен...восемь
метров...пять...три. С боевым криком Митч вскочил и одним ударом ноги с
разворота проломил череп ближайшему идущему. На лицах товарищей убитого
отобразилась вся гамма чувств от расстерянности до ужаса, у одного из них
не выдержали нервы и он бросился бежать. Второй же, вооруженный кинжалом,
атаковал. Сблокировав его атаку Митч ударил кулаком ему в горло; противник
захрипел и упал, задыхаясь, монах в свою очередь развернулся и с силой
метнул вырванный из рук врага кинжал в спину убегающему. Кинжал вонзился
тому прямо в затылок, он коротко взвизгнул от боли и ужаса и упал,
прокатившись по инерции пару метров. Резко развернувшись, Митч ударом ноги
по голове свернул шею задыхающемуся. Все трое были убиты.
Митч застыл, не в силах осмыслить, что он только что совершил. Он, монах,
живший всю свою жизнь по Уставу, нарушил его. Он впервые убил человека, и
не одного, а сразу трех, атаковав первым. В себя его привел странный
звонкий звук, раздавшийся за его спиной. Митч встрепенулся и развернулся,
упершись взглядом в странно выглядещего человека, медленно аплодирующего,
глядя на разбросанные трупы. Незнакомец поднял взгляд и посмотрел Митчу в
глаза. Улыбнулся. От этой улыбки Митча пробрала дрожь.
-Ты, кажется, монах, я прав? - голос незнакомца, казалось, слышен
повсюду.
-Нет...То есть, да. Конечно...Конечно, я монах. А кто Вы?
Незнакомец вновь улыбнулся своей улыбкой, производившей на монаха
странное, пугающее и волнующее впечатление.
-Что-то ты взволнован...Никак нарушил свой монашеский кодекс, а? -
незнакомец рассмеялся, и этот смех был еще ужаснее, чем улыбка. Казалось,
он пронзил Митча насквозь.
-Я... - Митч замолчал, не зная что сказать.
-Ладно, успокойся. Все когда-нибудь происходит в первый раз, правда? -
снова улыбка. - Тебе надо расслабится, а то нервы могут не выдержать. Я
вижу, ты уже на пределе. Пошли, я остановился в таверне неподалеку. Выпьем
вина, расскажешь мне о своих проблемах, я может быть смогу тебе чем-нибудь
помочь.
Незнакомец положил руку Митчу на плечо и медленно, но настойчиво увлек его
за собой. Митч был в расстерянности, но неожиданно он встал и убрал руку со
своего плеча.
-Нет. Я не могу. Устав запрещает алкоголь. - он осекся и поник головой.
Незнакомец ободряюще похлопал его по плечу и снова повлек за собой.
-Да, кстати, я забыл представится. Меня зовут Крист.

Три дня спустя, в дальнем и темном углу городского парка. Вокруг нет ни
души только странная пара тихо беседует, сидя на каменной скамье.
-.., понимаешь? - Крист вопросительно посмотрел на Митча. - Вот, к примеру,
слышал ли ты когда-нибудь о вампирах?
-Ну...Да, я помню, в приюте нам рассказывали сказки...
-Представь, если бы эти вампиры существовали на самом деле. Представь, что
ты был бы вампиром. Выдержал бы такую жизнь?
-Что?...Какую еще жизнь? И вообще, Крист, что за тупые вопросы?
-Это не тупые вопросы. Я пытаюсь помочь тебе. Ты ведь хочешь, чтобы я тебе
помог?
-Да, конечно, только причем здесь вампиры?
-Притом. Много ли ты вообще знаешь о вампирах?... - Митч молчал. -
Вампир...Если бы он существовал...Он бы имел огромную силу. Он жил бы
вечно, и с каждым годом становился все сильнее. Но в то же время, чтобы
жить, ему нужна была бы кровь...Следовательно, чтобы жить самому, он
вынужден был бы убивать других. Вот, если бы ты стал вампиром, ты смог бы
так жить?
Митч усмехнулся и повел головой.
-Что за глуп... - он осекся, почувствовав осуждающий взгляд Криста. -
...Нет...Наверное нет...
Крист внимательно посмотрел на Митча и вздохнул.
-Я, наверное, неправильно начал. Если бы ты был вампиром, ты имел бы
огромную, ошеломляющую силу! Ты смог бы отомстить всем...

Прошло еще 4 дня...Полутемный зал таверны был заполнен тихо игравшей
музыкой расположенного около стойки оркестра и негромким гулом голосов.
Сегодня здесь было очень мало народу, лишь половина столов была занята.
Было уже довольно поздно, часы показывали час ночи, город вокруг был
погружен во тьму. В самом темном углу зала за столом сидела странная пара.
Одетый в белое кимоно, по-видимому, монах сидел вполоборота к столу,
задумчиво уставившись в потолок. Второй, необычайно бледный, закутанный в
черный плащ, тихо говорил что-то, возя ножом по столу. Беседа продолжалась
уже почти два часа и за все время ни один из них не сменил положения.
-...Пойми, это даст тебе огромные преимущества, но в то же время и огромные
проблемы. Ты должен будешь убивать каждый день, просто чтобы жить. А жить
ты будешь вечно, значит ты будешь вечно убивать. Конечно, со временем тебе
будет требоваться меньше крови, но ты должен будешь забыть обо всех
человеческих удовольствиях. Ты не будешь чувствовать вкуса еды, вина, у
тебя никогда не будет детей... Справишься ли ты со всем этим?...-минуту
длилось молчание. - Пойми, я очень рискую, говря с тобой так прямо, но я
надеюсь на твое благоразумие.
Крист замолчал и вопросительно посмотрел на Митча. Прошло пять томительных
минут, Митч не поменял положения, уставившись невидящим взглядом в
потолок. Затем он резко развернулся и посмотрел Кристу прямо в глаза.
Открыл рот, словно собираясь что-то сказать, однако промолчал и просто
смотрел собеседнику в глаза. Минуты бежали незаметно, Митч казалось утонул
в глубине глаз вампира. Потом он опустил взгляд, пробормотал что-то
невнятное и снова подняв глаза, наконец произнес:
-Я согласен.
Крист облегченно вздохнул и, улыбнувшись, откинулся на спинку стула.
-Я знал, что не ошибся в тебе, Митч. - Крист поднялся и подал руку монаху.
- Пошли, сын, скоро рассвет.

*****

Крист...Кто же он был такой?

Крист родился в богатой семье. С самого раннего детства его окружали
забота и любовь. Он не имел отказа ни в чем. Отец его был военным высокого
звания, а мать дочерью богатого фермера, от которого в наследство ей
достались обширные плодородные земли. Мальчик рано начал увлекаться военным
делом, а также боем с применением холодного оружия. Отец всячески одобрял
такие стремления, и уже с 14 лет Крист активно тренировался в сражениях на
саблях. Он обнаружил в себе недюжинный талант и уже к 18 годам смог легко
побороть своего учителя. Он продолжал практиковаться, стремясь стать самым
лучшим, и он действительно был самым лучшим. Он был гордостью своих
родителей и предметом зависти всех, кто его знал. Красавец, богач,
атлетического телосложения, да к тому же великолепный фехтовальщик, у
Криста не было отбоя от поклонниц. Но он не отвечал взаимностью никому,
потому что уже в 16 лет влюбился в молодую красавицу Аду, к которой не
решался подойти.
Эта любовь сломала его жизнь в одночасье. Однажды он узнал, что из столицы
в их деревню прибыл сын какого-то важного министра и уже вовсю ухлестывает
за Адой. И она, сраженная его шиком, отвечает ему взаимностью. Выдержать
более Крист не мог и он со всех ног побежал остановить Аду и признаться ей
в своей вечной и глубокой любви. Но стремительно вбежав к ней, он застал
Аду целующимся с столичным интервентом. Ярость заполонила глаза Криста. "Ах
ты!!!...Ах ты гад!!! Дуэль!!!" - кричал он вне себя, не отрывая глаз от
насмешливо усмехающегося разодетого папенькиного сынка и покрасневший
Ады.
-Хоть сейчас! - сказал новоявленный жених и выхватил саблю. Ада попыталась
помешать ему, крича, что Крист непобедим, но ее любимый, не слушая,
оттолкнул ее, выжидательно и насмешливо глядя Кристу в глаза.
Ярость взяла верх над благоразумием и Крист атаковал. Все длилось не более
двух минут. Сын министра был хорошим фехтовальщиком, но до Криста ему было
далеко. И он повалился на землю, судорожно хватаясь за проколотый насквозь
живот. Ада смотрела на Криста широко раскрыв глаза от ужаса и беззвучно
шептав: "Что ты наделал, глупец..." Он пришел в себя, посмотрел на дело
своих рук и выбежал на улицу. В этой деревне его больше никто никогда не
видел.

Крист не любил рассказывать, кто и когда обратил его. Митч так никогда и не
узнал этого. Он узнал только, что Крист уже очень, очень стар и давно ушел
из своего клана, бродя по городам в поисках достойного ученика. Митч
поразил его тогда своей яростью и силой и чем-то напомнил себя в молодости.
Не сразу он решил взять его в ученики, лишь узнав Митча ближе, Крист
перестал сомневаться. И вот теперь он начал обучать его всем премудростям
вампирской жизни. Они взяли лошадей и уехали из города.

*****

Темная комната. Ни лучика света не проникает сюда извне. Но если глаза
привыкнут к мраку, можно различить две темные фигуры: одна из них тихо
лежит на полу, вторая стоит рядом с кинжалом в руке и молча наблюдает.
Проходит час... Лежащая фигура открывает глаза и неожиданно
переворачивается на живот. Секунду полежав, она упирается руками в пол и
медленно поднимается. Вторая фигура помогает ей поднятся и молча уводит.
Через некоторое время они заходят в небольшую коморку, также скрытую от
любопытных глаз. Если приглядется, в центре коморки можно заметить два
больших продолговатых предмета, покоящихся на крепких дубовых столах.
-Учитель...Я чувствую себя...так...так странно...
-Все в порядке, Митч, так и должно быть. Теперь тебе надо отдохнуть, ты еще
слишком слаб. - Крист показал рукой на один из предметов в центре. - С
этого момента - это твоя кровать.
Митч молча подошел к столу и провел рукой по нему.
-Это...Это гроб?
Крист усмехнулся.
-Не совсем. Это саркофаг. Ложись, не бойся. Ты должен был быть к этому
готов, я предупреждал тебя.
-Да. Конечно, Учитель.
Митч медленно взобрался на стол и лег в саркофаг.
-Здесь...довольно спокойно...
Крист подошел к нему и улыбнулся.
-Я понимаю, для тебя все сейчас очень необычно, но со временем ты
привыкнешь. А теперь спи, я приду через сутки. - он отошел. - Да, и еще.
Называй меня Крист.

*****

Митч проснулся от голода. От странного, необычного, всепоглощающего
голода. Он медленно поднялся и заметил в темноте фигуру.
-Крист? Это ты?
-Да. Я ждал, пока ты проснешься. - Крист вышел из тьмы и подошел к Митчу,
озабоченно глядя на него. - Ты... Ты чувствуешь голод, да? Пойдем.
Митч полностью вылез и легко и бесшумно спрыгнул на пол. Крист уже скрылся
в темноте, поэтому он немедленно отправился за ним. Они молча шли по темным
корридорам около двадцати минут, пока не уперлись в тупик. Приглядевшись,
Митч заметил у стены порядком прогнившую от сырости деревянную лестницу.
Крист уже поднимался по ней и наконец, упершись рукой в потолок, отодвинул
люк и влез в него. Яркий свет, хлынувший сверху, больно резанул глаза
Митча, но не причинил никакой иной боли. Поэтому он не колеблясь влез в люк
вслед за своим Учителем.
Через пару минут он привык к свету и смог осмотрется. Эта была такая же
небольшая комната, как и та, в которой он спал. На стене висел керосиновый
фонарь, освещавший каждый угол. В центре комнаты стоял хлипкий деревянный
стол, за которым, тупо уставившись в стену, сидел неопрятного вида молодой
парень. Крист подошел к нему (парень даже не пошевелился) и положил руку
ему на плечо, внимательно смотря Митчу в глаза.
-Вот...Это твоя пища на сегодня.
Митч не удивился, он был готов ко всему. Он молча подошел к Кристу и
посмотрел на парня. Учитель убрал руку и отошел.
-Что с ним?
-Я загипнотизировал его. Он не будет сопротивлятся.
Митч хотел спросить еще что-то, но не решился. Он постоял перед будущей
жертвой, внимательно глядя на него. Вдруг он почувствовал нечто странное.
Ощущение легкого головокружения и адского голода. Парень перед ним перестал
быть человеком, глаза Митча проникли вглубь него, он увидел рубиновую
кровь, мягко струящуюся по венам...Митч не мог оторвать глаз от этой
картины, кровь неудержимо манила его...Он перевел взгляд на шею парня, там
где под кожей билась нежная жилка и застыл завороженный. Вдруг он не
выдержал и резко наклонившись, впился в шею парня.

*****

Прошло 20 лет. Митч с Кристом путешествовали по миру, посещая различные
страны и города. Крист постоянно обучал бывшего монаха новой жизни и вот
наконец настал день, когда пора было познакомится с другими вампирами.
Учитель решил привести его в клан.

Все вампиры состояли в немногочисленных кланах, даже такие одиночки, как
Крист. Когда-то очень давно он ушел на покой, ни с кем не попрощавшись, но
у вампиров долгая память и он не забыл клан. И вот теперь, со своим
учеником, Крист бодро шел по темным катакомбам, руководствуясь одному ему
известными ориентирами. Митч шел позади глубоко задумавшись и гадая, как их
примут. Наконец Крист остановился, да так резко, что Митч не успел
остановится и натолкнулся на него. "Мля!!!" - громко в сердцах выругался
Митч (за это время он сильно, до неузнаваемости изменился), но Учитель
взмахом руки заставил его замолчать. Только сейчас в темноте он различил
массивную деревянную дверь. Казалось, она никогда не сдвинется с места.
Однако Крист поднял руку и коротко дважды постучал. В непроницаемой тишине
прошло три минуты и вдруг дверь медленно со скрипом ушла в стену. Легкая
улыбка удовлетворения тронула губы Криста, он подал знак Митчу следовать за
собой и прошел вовнутрь. Дверь за ними так же медленно встала на место.
Митч осмотрелся. Они находились в темном неосвещенном зале, по углам
которого мешками висела пыльная паутина. Никакой мебели и вообще предметов
в зале не было. Крист, не тратя времени зря, уверенно пошел вперед.Они шли
по таким же темным корридорам, пока неожиданно в темноте не блеснул тонкий
лучик света. Через минуту они прошли в просторную комнату, обставленную
более богато, чем предыдущая. В центре комнаты стоял большой каменный стол,
за которым сидел старый мужчина. Рядом с ним стояли еще три темные фигуры.
Свет в комнату давал одинокая свеча, стоящая на столе.
Крист снова резко остановился, но Митч, наученный опытом, обошел его и
встал рядом. Мужчина, сидящий за столом, внимательно смотрел на них и вдруг
широко улыбнулся.
-Крист, неужели это ты?! А это кто - твой ученик?
Крист улыбнулся в ответ и коротко ответил.
-Да.
Мужчина встал и подошел к ним, внимательно изучая Митча. Темные фигуры не
двинулись с места. Через некоторое время мужчина удовлетворительно вокивал
и сказал, обращаясь к Кристу.
-Сколько ему?
-Тридцать человеческой и двадцать с момента обращения.
Мужчина отвернулся и снова сел за стол.
-Что ж...Мы, конечно,возьмем его на обучение. Я думаю - он действительно
хорош, если ТЫ переродил его, Крист. Ты останешься в клане.
Крист помолчал.
-Я буду следить за ним.

*****

С этого момента Митч начал обучение всем вампирским премудростям. Он узнал
о Следопытах, Магах и Наблюдателях, завел себе друзей и научился виртуозно
убивать. Крист все это время помогал ему, но через 28 лет после начала
обучения он ненадолго ушел по делам и больше не вернулся. Старейшина
обеспокоился и послал Следопытов на его поиски. Они вернулись через неделю
и сказали, что Крист мертв. Подробностей Митч не узнал.

За сто лет Амэ, непривычная к бессмертию, когда-то называвшаяся Амэ Iceheart (люди Запада не знали, что «амэ» значит «дождь»), успела позабыть почти все…

Смутно помнится ей, что родилась она в восточном городе, мать ее была обычной женщиной, а отец – неведомо кто, но именно от него Амэ унаследовала волосы фантастического цвета – цвета зимнего вечера; прямой нос, но не приплюснутый, как у ее матери и всех остальных жителей страны; длинные остроконечные уши и удивительные миндалевидные глаза.
Смутно помнится ей, что в юности никто из ее сверстников не общался с ней, скорее всего, это было связано с ее странной внешностью, а может, и нет («Может быть, она просто не такая, как все?..»)…

Помнится Амэ, что ее способности к фехтованию открыл самый влиятельный человек в городе. Это был кенсай Готанда. Несмотря на свой возраст и мудрость, накопленную годами, Готанда был очень добродушным – дело доходило иногда даже до странностей: подчас он занимался такими несоответствующими его сану делами, что многие поражались… Как, например, игра с местной ребятнёй: он даже мастерил для них деревянные мечи (при помощи слуг, разумеется).
Объяснял это Готанда очень просто:
- «Не всякое злато злато…»

Старый кенсай давно искал себе ученика и у него уже были на примете два мальчугана – юркие, прыткие, как и положено быть будущим воинам: они так хорошо владели деревянными мечами, что против каждого из них не могли пойти даже все остальные мальчишки разом…

В который раз ветер, по-весеннему свежий и по-летнему теплый гонял по площадям белый пух, напоминающий жителям города о недавней зиме… В этот маленький городок приехала новая семья (событие довольно-таки редкое): мать и дочь – Амэ и ее мать Юки. В их родство трудно было поверить – из-за такого расхождения в их внешностях.
«Мда… С такой интересной рожицей не найти ей подружек в нашем городке, » - подумал тогда кенсай… и оказался всецело прав.
Более того, даже мальчишки отказались играть с ней – драться на деревянных мечах… Когда Готанда прослышал об этом, то сделал выговор своим падаванам:
- …Но сэнсей Готанда! Воевать с девчонкой?..
- «Воевать»? Хе, хе, нет, милые мои, это пока лишь игра в войну, а игры ведь созданы для всех детей… И к тому же, - хитро прищурившись, закончил Готанда, - из женщин тоже выходят славные воительницы…, - а когда дети убежали, добавил как бы про себя, - … это всего лишь игра в войну… Война ещё впереди.

А спустя недели две все в городе рассказывали друг другу, что у кенсая наконец-то появился ученик, а вернее – ученица…
…
…

Готанда был одним из знаменитейших кенсаев своей страны. Неудивительно, что спустя 7 лет Амэ тоже стала самым настоящим кенсаем. В качестве платы за обучение она должна была десять лет быть телохранителем сына своего учителя. Об этом Готанда завещал ей перед своей смертью.
- … Прошу тебя… Амэ, дорогая… Ты мне стала, как дочь… Тэнши, мой сын… береги его … его легко сбить с пути истинного…
- Клянусь тебе, сэнсей…
- … и последнее… запомни: жизнь сложна… подчас вещи обладают совсем другой сутью… чем кажется… В твоей жизни чёрное и белое … не раз сменят друг друга…

Прекрасно помнит Амэ, яростно сжимая кулаки, ибо и теперь эта мысль, что она влюбилась (непонятно почему!) в сына Готанды, не дает ей покоя... Как же люди ошибаются в своём древнейшем изречении «яблоко от яблони…»
С ним она путешествовала на запад, когда он был изгнан из родного города (она не интересовалась, за что. Ей казалось, что все обвинения, возложенные на него, несправедливы, ведь Тэнши не мог сделать ничего плохого!), оберегала его от всех опасностей и заговоров, а также просто заботилась о нём...
Но то, что она любила, было лишь образом, идеалом, наложенным на мелочного и глупого человека. Об этом ей поведал он…
…
…




* … я искал её … это было не легко… я следил за ней … она не знала … искал … уже давно… *

Он пришёл ночью. Одним вечером, которого Амэ не забудет никогда, появился он. Человек, как ей показалось тогда.
По залитой звёздным светом дороге ветер гнал осенние листья, и казалось, что идущий навстречу не переступает по земле, а скользит над ней, подгоняемый ветром и листвой…
Амэ сразу насторожилась: незнакомец скрывал своё лицо под капюшоном плаща, и вопрос появился так же неожиданно и (Амэ была немного испугана) звучал глупо:
- Кто ты?
Он ответил уклончиво…
- Для начала, можно было бы поздороваться…
В тот день они говорили всё о какой-то чепухе.
- … Сегодня безлунная ночь.
- Какого невероятного цвета у тебя волосы…
Ветви над их головами, шурша, роняли сухой дождь листьев.
А на прощанье незнакомец совершенно неожиданно сказал: "Вообще-то, меня зовут Эн, но мне, честно говоря, не нравится, как это имя звучит в чужих устах… Ты могла бы называть меня, скажем, Шэд…" И тут же ушёл, не оглядываясь…
"Да ведь он знал наперёд как будто, что я приду; будто бы нарочно поджидал меня там, на улице, в такой поздний час…"
Амэ сама не знала, почему её так заинтересовал этот человек… Сколько времени они шли тогда рядом? Пять минут? Десять? И вместе с тем как долго!

Следующая встреча произошла через два дня, а вернее - через две ночи… Амэ позже не раз спрашивала Шэда, почему - именно ночь, но тот лишь улыбался и говорил:
- Я - ночное существо…

Одна ночь была дождливая, другая ясная, потом очень ветреная, а потом опять тихая и тёплая, а после ночь была вообще душная… Амэ и сама не знала, чем её завлек этот незнакомец, но как-то само собой вышло, что она с нетерпением стала ждать встречи с ним. День за днём.
О чем они только не говорили! О философии, жизни, о Западе и Востоке, обсуждали различные блюда и стили боя, они даже смеялись над слухами о королевской семье…

Однажды Шэд спросил:
- Что для тебя самое главное в жизни?
Амэ даже растерялась, и ответила не сразу.
- Любовь к моему господину…
- Ты так уверена… А вдруг, только представь - ведь такое возможно, эта любовь, она ненастоящая?…
Это было последним, что он произнёс в ту ночь.

Вопрос посеял сомнение в душе Амэ. До этого она ни на мгновение не сомневалась в своей любви… А может, никогда и не думала?.. Отчего-то ей стало грустно…
Амэ спросила себя: "А ты уверена, что твоя истина правдива?" Одна её половина неистово кричала:
- Не всё ли равно, какова она, реальность, поселившаяся в моей душе, если мне она помогает жить, чувствовать, что я есть и что я собой представляю?!..
А другая её половина… затаилась и промолчала.
…До следующей встречи с Шэдом.

Как только Амэ увидела его, новоявленная её сторона возмущённо спросила: "Да кто ты такой, чтобы судить о моей любви?!» Вторая же половина по-прежнему молчала…
Он ответил не сразу.
- Я? Я - Шэд.
Он убрал капюшон и открыл своё лицо.
Оно было очень бледным, а волосы, светлые, как будто выгоревшие на солнце, необычайно длинны. Тёмные глаза так пытливо смотрели на мир, что, казалось, ничто не могло от них ускользнуть…
"Как похоже его лицо на зеркало, - думала она заворожено, - Просто невероятно! Многих ли ты ещё знаешь, кто мог бы так отражать твой собственный свет? Люди больше похожи на… - она помедлила в поисках сравнения, потом нашла его, вспомнив о своём ремесле телохранителя, о своих многочисленных путешествиях, - на факелы, которые полыхают во всю мочь, пока их не потушат. Но как редко на лице другого человека можно увидеть отражение твоего собственного лица, твоих сокровенных трепетных мыслей?"
- Вот видишь, как я тебе доверяю, - слегка укоризненно произнёс он, - Случайному человеку я никогда бы не показал себя…
И тут-то вторая половина Амэ, чудачка, которая временами выходит из повиновения и болтает неведомо что, ни подчиняясь ни воле, ни привычке, ни рассудку, будто бы проснулась:
- Спасибо… что так доверяешь мне. Прошу тебя, прости меня за то, что я так вспыльчива… Раньше я никогда не задумывалась об этом… О любви. Но скажи мне, почему ты усомнился во мне?
- Всё просто. Он - страшный человек. Я не могу тебе сказать всего… Да и вряд ли тебе это приятно слушать… но всё же. Прости, если это слишком резко для тебя, но это действительно так!…
Амэ едва смогла удержать себя в руках. Она слушала то, что рассказывал ей Шэд…

После этого разговора Шэд пропал вот уже на месяц, а то и больше. Амэ не знала, где его искать…
А пока его не было, она стала внимательней присматриваться к своему возлюбленному, которого она уже не могла таким считать…
И ей открылось много нового…
…
…

Наконец-то, они увиделись вновь.
В этот вечер (а вернее, уже глубокой ночью) произошел странный разговор. Они сидели на поваленном дереве у дороги и любовались звёздами: ночь, как и в их первую встречу, была безлунной…
- Какое удивительное и редкое явление: Марс и Венера в созвездии Змееносца…
- Амэ, послушай… Я должен тебе кое-что рассказать…
Амэ ещё не видела Шэда таким… серьёзным, что ли? Он взял Амэ за руку – та чуть не вскрикнула от потрясения: рука его была холодна как лёд, рука мертвеца, а не живого человека… «Как у вампира, » - мозг Амэ обожгла безумная мысль.

Шэд вдруг огляделся и сказал: «Здесь небезопасно… Это, конечно, хорошее место, но я не могу здесь рассказать тебе то, что хочу. Ты… не согласилась бы пойти ко мне домой? Я понимаю, это предложение звучит немного странно, - торопливо добавил он, неправильно истолковав выражение лица Амэ, - но поверь мне, это действительно важно, … для тебя – особенно…»
«Нет, что ты! Конечно мне интересно, и я… я очень хочу посмотреть на твой дом! - лукаво добавила она.

Дом Шэда, как оказалось, являл собой деревянную хижину, стоявшую на холме, немного в стороне от города. Над ней витал дух безысходности и запустения… И даже сейчас – при дневном свете – вид у неё был жутковатый: окна заколочены досками, одичавший промозглый сад.
Несмотря ни на что, внутри оказалось довольно-таки уютно.

Шэд повёл её в подвал (как она наивно решила – позже оказалось, что в самой хижине он не живёт), затем – по длинному коридору, где шаги глухо отзывались, по стенам свисала пыль и паутины, а в ржавые дюзы были вставлены чадящие факелы. Языки пламени отбрасывали причудливые тени… Хозяин такого жуткого дома распахнул тяжелую дверь, и они вошли в ярко освещенную комнату, в которой уже был накрыт к ужину стол, и яркий огонь пылал в камине. Пройдя через нее, Шэд открыл еще одну дверь и пригласил Амэ войти.
- Тебе, наверно, нужно привести себя в порядок. Надеюсь, здесь ты найдешь все, что необходимо. Когда будешь готова, приходи в зал.
Внезапно поняв, что голодна, Амэ быстро завершила свой туалет и вернулась к Шэду.
Он стоял у камина. Любезно указав на накрытый стол, он произнёс:
- Прошу, садись. Надеюсь, ты не обидишься, что я не присоединюсь к тебе: я никогда не ужинаю.
Амэ с удовольствием принялась за еду - ужин был отменным.
Теперь, при свете, Амэ могла хорошо рассмотреть Шэда. У него было красивое лицо с тонким орлиным носом и тонкими губами, а руки были бледными, почти прозрачными, с длинными пальцами. Подозрительно бледные, как и его лицо…
…
…
Да, сомнений быть не могло… Неспроста Шэд так доверился Амэ…
«Неужели это все-таки правда?..»
- Скажи… за что тебя изгнали?.. ты ведь…, - страшное слово готово было сорваться с её уст, - … они живут кланами, а ты… изгой?
- … Да. Я знал, ты поймешь… или хотя бы постараешься понять… двести лет тому назад меня изгнали из клана Моэльганис…
- ….Но… не может быть… мой наставник рассказывал о вас… так это правда?
- … Да …
- Но… ты меня теперь убьешь? – Амэ вся подобралась: она готова была дорого отдать свою жизнь, пусть даже Шэду… ему...
- Нет, что ты? Как ты могла обо мне так думать?
- А как ещё можно думать о … вампирах…
Видно было, что Шэд страшно огорчён. Наступила тишина. Амэ промолвила.
- Но… ой-ё! В таком случае, раз ты открылся мне, то либо ты … безумец, либо ...
… «влюблён, » - хотела сказать та, другая половинка Амэ, но смолчала: это было бы ещё большим безумием… Между такими разными существами невозможно ничего… Но…
За неё эти заветные слова сказал Шэд…
…
…

- Теперь ты понимаешь, что я доверил тебе … себя, свою жизнь – изгнанники не должны жить, а меня преследуют, меня хотят убить…
- За что тебя изгнали?...
- Это… это долгая история…, - лицо Шэда омрачилось. Видно было, что на него нахлынули воспоминания, которые он гнал от себя; гнал всю жизнь…, - в наши дни кланы вампиров погрязли в междоусобных интригах и сварах… о былой чести никто уже и не помнит… почти никто… Но им нужны теперь могущественные союзники. Как я. Но, понимаешь, я не смогу тогда следить за тобой, как прежде, - Амэ удивлённо вскинула брови, - ну да, да, было дело, следил… И я не хочу быть опять один! И… я боюсь, что они убьют меня, после того, как я перестану быть им нужным. Одному мне не справиться.
Знаешь, я уже почти чувствую себя «своим»… Но… ты же меня понимаешь, ты такая же, как я…
Ты… если бы ты согласилась помочь мне… нам… моему союзу с кланом Моэльганис, но понимаешь, чего я от тебя прошу… Ты станешь…
- …. одной из вас, - закончила она за Шэда. …И произнесла то самое главное в своей жизни, - … Я согласна.

Собственно, *что* он такое, персонаж не знает – вышестоящее начальство посчитало, что ему незачем это знать, а он склонен верить начальству, потому что получил столько прав, сколько вообще может получить нечистокровный демон. Собственно, это вообще классический пример lawful evil`а – преданный хозяевам убийца, ценящий то, насколько выше всяких камбионов и прочих вольнокабальных наймитов он стоит. Неудивительно – неизвестно откуда ему (хотя это ещё не факт – может *ей* или *этому*) перешёл дар менять свой внешний облик, в любой форме сохраняя основные способности. В сочетании с немалой для не-демона собственной силой это сделало существо любимым средством хозяев (которых, правда, оно никогда своими глазами не видело – не доросло в иерархии) на случай необходимости деликатного вмешательства, когда демонические войска вводить или рано, или просто нельзя, как в случае с этим миром. Имени у этого "героя" нет, вернее, есть много, как и положено настоящему шпиону. Сам себя перс называет просто "я", а хозяевам вообще незачем обращаться к нему по какому-то имени. Точно также возникают и исчезают многочисленные характеры, наслаивающиеся на постоянно действующую основу (типа биос): расти в иерархии, выполнять задания, выживать. Это не мешает обладать развитым умом и творческому подходу к заданиям – собственно, эти качества и позволили дожить до этого момента – но вжиться в новую роль полудемону ничего не стоит.

У него за плечами достаточно богатый опыт выполнения заданий в тех или иных частях Прайма, но, как правило, эти задания сводились к разведке и, в отдельных случаях, манипуляции какими-либо второстепенными личностями. Впрочем, одно не мешало другому. Полудемон достаточно изучил людей и множество других рас, чтобы уже не копировать чей-то облик, а выдумывать на ходу уникальный, не вызывающий подозрений. Тогда же он набрался опыта в деле тайного проникновения, то есть умения обращаться с замками, отыскивать укрытия и тому подобное. Всё это он помнит в любом своём воплощении, хотя большинство физических форм накладывает жёсткие ограничения на применение этих навыков. Истинная же форма настолько отличается от всего, что встречается не только на Прайме, но и в крепостях хозяев, что он предпочитает ей не пользоваться, нося у себя "дома" опознавательное кольцо, надеть которое может только он (на этом магия кольца по сведениям героя и исчерпывается, но есть ещё одно свойство – с его помощью хозяева могут запереть демона в его текущей форме).

Способности:
- Трансформа. Основное умение – превращаться в то или иное существо. При этом полудемон именно становится этим существом, то есть будучи человеком, он будет определяться как существо из плот и крови, а Спираль, хотя и присутствует, слишком слаба для того, чтобы оставлять какие-либо инопланарные сигнатуры, пока существо не примет свой истиный облик. Иногда создаётся "улучшенная модель", скажем, человека – не чувствующая боли (хотя демон может её изобразить), не нуждающаяся в еде и прочих физиологических вещах. Как правило же полудемон во всём уподобляется тому, во что превращается, просто может отстраниться от той же телесной боли. В конце концов, у него есть следующая способность.
- Второй шанс. Он хотя и не полностью, но всё же демон. Силы его рудиментарной Спирали недостаточно для того, чтобы при уничтожении тела уйти в астральное отражение мира, но вполне хватает на то, чтобы спастись от гибели. После "смерти" полудемон пребывает в добром здравии ещё порядка восьми часов, хотя тело не подаёт признаков жизни. За это время можно спастись даже из-под пресса, в таких экстремальных ситуациях он инстинктивно может создать новое тело в паре метров от места "смерти", после чего передохнуть (это отнимает почти всю энергию, и чем дальше от "трупа" – тем больше) и продолжить свои похождения. В безвыходной ситуации через восемь часов кольцо возвращает полуживое существо к хозяевам, если на то будет их воля, но за провал они по головке не погладят. Пока провалов не было, поэтому перс ещё жив.
- Заклинания. Мы можем кастовать! Но слабо и мало, поскольку силы берутся прямиком из Спирали, а она не супер. Поэтому магия используется только в качестве прикрытия, например, если полудемон превратился в мага для проникновения в их ряды. Удар двуручного меча до сознания демона доходит глухо, даже если тело испытывает сильную боль, а вот произносить заклинания – всё равно что тянуть из себя живую кость. Кантрипы (0 круг) проходят свободно и безболезненно, а вот остальное (1, максимум 2 круг – на большее не хватит никаких сил) суть вещи мучительные.
- Мастер-воин. Перс умеет обращаться с большинством видов обычного оружия, то есть мечами, копьями, секирами и т.д. без извратов. Не то, чтобы суперски умеет, просто знает основные приёмы и не мажет в упор из арбалета. У хозяев волей-неволей пришлось научиться сражаться, но цена универсальности – отсутствие профессионализма (везде бонус к меткости +1 или +2), ибо главное оружие – хитрые трансформы. Конечно, когтями перс владеет виртуозно, но истинную форму на задании проявлять нельзя. Неважно почему – сказали "нельзя", значит, на то есть причины, а что за причины – несущественно, потому что знание их не снимет запрета.
- Мастер-вор. Вот здесь и правда мастер, и как вор, и как шпион – эти навыки были не получены, а выработаны упорной работой и достигли таких высот, что не всякое человеческое тело способно воплотить их в жизнь. Тут и карманничество, и вскрытие замков, и организация укрытий или засад (не каждый догадается, что во-он те бочки стоят достаточно близко, чтобы входящий вон оттуда никого за ними не заметил, а сидящий за ними имел неплохой угол обзора; или что через водосточную трубу можно подслушивать; или что на (4)Lost Temple при игре 2x2 хорошо закопать зерглингов возле первого экспаншена), и умение заболтать до потери сознания . Предел навыков лежит в районе 15, но максимум, чего удавалось добиться в чужой личине – 7 без учёта бонусов.

Главная сила – отсутствие типичных для демонов слабых сторон; главная слабость – отсутствие сторон сильных, но это компенсируется мастерством, хотя армию расшвырять даже с таким мастерством не судьба.

Жизнь никогда не баловала Кирдана, но с удовольствием преподносила ему кучу неприятностей.
Родителей своих он не помнит, потому что те еще в раннем детстве отдали его на попечение небольшому ведущему затворнический образ жизни эльфийскому племени. Они учили его всему и относились как к равному, но все же Кирдана постоянно терзала одна мысль: ему казалось, что все вокруг него играют какой-то маскарад, и именно он был его центром. Это чувство отталкивало Кирдана от племени, не давая ему завоевать доверие кого бы то ни было своими внутренними качествами. Поэтому Кирдан решил добиваться всего не словом а делом.
Он был упрям, и впитывал все, чему его учил дивный народ. Это развило в нем амбициозный характер. Если Кирдан брался за что-то, то желал добиваться на этом поприще максимального результата. Старейшины учили его магии, а рейнджеры – стрельбе из лука. Он обожал состязаться в поражении мишеней на далеком расстоянии и как истинный мастер своего дела никогда не отказывался от брошенных ему вызовов, какими бы трудными и проигрышными они не казались.
И так Кирдан прожил 25 лет в обществе эльфов. Годом раньше его стала преследовать навязчивая идея – покинуть эльфов. Он хотел исчезнуть из этого «райского уголка», в котором он уже знал все, что мог и где у него больше не было возможности расти. Да и среди них он чувствовал себя как не свой. К тому же никто не рассказывал Кирдану о его родителях: как их звали, кем они были, почему оставили его. И вот в один прекрасный момент эта ситуация осточертела полуэльфу, и он, пробравшись в покои одного из верховных старейшин, наткнулся на весьма любопытные вещи. Старое письмо на эльфийском, которое уже выцвело и карта, на которой помечен был маршрут весьма протяженный. И в конце его кружком было обведено какое-то место. В письме некто просил сберечь ребенка от рока, ибо в те ненастные времена никто не уверен в завтрашнем дне.
Сам не зная почему, Кирдан решил, что все это каким-то образом касается его, и, недолго думая, прихватив карту и письмо, исчез ночью из владений эльфов.
Он шел по карте, и через несколько дней скитаний по дикой местности стали появляться деревеньки а потом и первый город, довольно внушительных размеров. Кирдан раньше не бывал в такого рода местах, и эта неопытность ему тут же дала о себе знать. Такой простак оказался для карманников легкой добычей. И вот, не имея более средств к существованию, полуэльф был вынужден осесть в этом грязном городишке, напичканном злачными местами, прожженный насквозь меркантильностью и жаждой наживы. Но Кирдан схватывал на лету законы, диктуемые судьбой, и вскоре он был уже нарасхват в негласных сообществах. Конечно, приобрел он популярность не сразу: поначалу приходилось и самой мерзкой работенкой заниматься. Наниматься охранником и торчать днями напролет под дождем, оберегая товары какого-нибудь купчишки, который о твоем существовании то не знает. Впоследствии же он примкнул к криминальным структурам, которые быстро нашли применение его талантам снайпера. В душе Кирдана воротило от такого заработка, но делать было нечего.
Шесть долгих месяцев полуэльф горбатился на других и в конце концов, сколотив капитал и отдав все долги, он, ни с кем не перемолвившись, ускользает из прогнившего города с попутным караваном.
С караваном Кирдан провел целый год, в течении которого произошло множество событий. Он повидал многие новые ему места, селения, города. Где он зарабатывал на турнирах по стрельбе, а где представал в облике охотника за головами, вычищая темные уголки, обжитые злобными тварями. Одним летним днем караван шел по неспокойным землям и все ждали засады. Кирдан был на коне и внимательно следил за кромкой леса. С лидером каравана он тоже не преминул заключить своего рода контракт об охране поклажи. Вдруг мелкие ободранные зеленые уродцы, повалили из леса толпой. Их было что-то около сотни. Перемещаясь вдоль каравана, Кирдан методично отстреливал зарвавшихся гоблинов, невнятно орущих на своем языке. Защитники стойко отбивались, но тут подошел главный костяк врагов, возглавляемый шаманом, который уже бормотал заклинание. Одновременно с этим на опушке появился минотавр, ведомый несколькими гоблинами что покрепче. Битва разгоралась. Гоблинский шаман поднял нежить в истлевших тряпках, которая стала наводить ужас на людей. Защитники каравана медленно отходили, когда в гущу сражения ринулся конник. В цельных доспехах и с увесистым мечом он, продираясь через мелкое отродье, ринулся к нежити. Недоскакав до нее метров восемь, он остановился, поднял меч лезвием вверх и плашмя приложил его к груди. Нежить тут же попятилась, как поджаренная, засипела и в мгновение ока рассыпалась. В это же время минотавр, давно рассвирепевший и избавившийся от надоедливых поводырей, несся к коннику, занеся над головой внушительных размеров секиру. Кирдан, понимая, что всаднику не избежать удара, поразил минотавра стрелой точно в сухожилие под коленом. На бегу зверь оступился, упал и, закручиваясь вокруг своей оси, задел таки булавой, что он держал в другой руке, коня. Всадник удачно упал, и конь не подмял его под себя. Минотавр же переключил внимание на Кирдана и заковылял к нему. Полуэльф же стрелял в него с лошади. Трижды ранен был минотавр: в глаз, шею и плечо, но ходу не сбавил. Стиснув зубы, Кирдан вынул две стрелы и послал их обе в сердце. На этот раз рана была смертельна и монстр, издав гулкий рык, рухнул на землю. Паладин же оклемавшись, возглавил атаку и люди уничтожили и шамана. Гоблины, оставшись без лидера, в панике бежали.
Ночью того же дня на Кирдана нападает ассасин, и лишь по благоприятному стечению обстоятельств полуэльфу удается повергнуть убийцу. Все это указывает на то, что старые связи дают о себе знать.
Кирдан отделяется от каравана и наконец то прибывает в точку назначения. Это всего лишь небольшая деревушка. Жители довольны и приветливы. Он начинает спрашивать крестьян, показывая им письмо. И как только они видят подпись, вся их приветливость и доброжелательность исчезает. Все стараются от него побыстрее отделаться. Но дана девушка – добрая душа, оглядываясь по сторонам рассказывает Кирдану, что эта подпись принадлежит человеку, жившему в этой деревне. Но он сгинул 15 лет назад где-то в лесу, а дом его еще раньше сожгли солдаты лорда Незера. Девушка сказала, что эта история вообще странная и многое в ней утаено или недосказано.
Кирдан воспылал ненавистью ко всем и вся. Он был вне себя от того, что последняя ниточка к его родным оборвалась, и брел несколько дней, не разбирая дороги. Так полуэльф попал в лес. Вскоре после этого он заметил, что его преследуют. Полагая, что это вновь ассасины, не отстающие от него, он наугад стал выпускать стрелы, ориентируясь на шорох в зарослях. Донесся булькающий звук, и тут же из чащи появилась целая шайка народу, определенно не с благими намерениями. Но Кирдан не разменивается на них: он ищет взглядом лидера…и находит его на кромке леса, метрах в тридцати. Фигура, закутанная в плащ, не двигалась. Кирдан встал на одно колено, прицелился и, не обращая внимания на ревущих молодчиков с мечами наперевес, хладнокровно отпустил тетиву. Но молниеносным движением фигура отклонилась, и лишь только небольшой кусочек материи намертво ушел вместе со стрелой в ствол дерева. Кирдан, пораженный такой ловкостью, стоял на месте, ничего не предпринимая. И тут все поплыло в его глазах, видимо кто-то заехал ему сзади по голове…
Очнулся он в лагере, расположенном где-то в глубоком лесу. Туда-сюда ходли люди, и никто не обращал на него внимания. К нему заходил тот самый лидер напавшего на него отряда. Имя этого человека – Камлост. Он сухопар, но жилист и у него нет левого глаза, пустую глазницу которого он не прикрывает. Камлост восхищался мастерством Кирдана, хотя тот в свою очередь напоминал ему о неудачности своего выстрела. Полуэльф узнает, что не убит лишь только потому что в его вещах было найдено письмо с весьма знакомой Камлосту подписью. И чтобы разъяснить дальнейшие вопросы Камлост повел Кирдана в жилище главы банды.
Главарь Изайя рассказывает Кирдану историю о том, что 20 лет назад в этих краях шла жестокая череда бунтов. Изайя хорошо помнил человека по имени Тулкас, что был жителем одной из близлежащих деревень. Тулкас был истинным лидером и поднимал народ на восстания. И он со своими людьми участвовал во многих битвах с войсками лорда. Но вскоре война отняла у него семью, жену и дом. Но он говорил, что сберег сына. Его отряды, отрезанные от своих и теснимые отовсюду, отходили в древний лес. И с этого момента войска превратились в банду следопытов, наносящую удары точно и быстро. И вскоре за голову Тулкаса была назначена высока награда.
И среди членов банды как всегда нашелся предатель, выдавший местонахождение лесного лагеря, укрытого сенью леса. Одной лунной ночью многочисленные отряды Незера незаметно окружили лагерь Тулкаса и напали без предупреждения. Завязалась отчаянная битва, на острие которой был Тулкас и два его лучших друга – Камлост и Изайя. Воины бились храбро, но отряды Незера превосходили их числом. И в конце концов ассасины лорда отрезали Тулкаса одного на утесе. Сам Незер вышел на бой, и долго рубились они один на один под полной луной, пока изощренным ударом Тулкас не отсек Незеру левую кисть руки, в которой тот держал меч. Издав истошный крик, лорд скрылся в рядах своих рыцарей, коим приказал убить Тулкаса. И он пал от их рук в неравном сражении. Многие были убиты, но все же часть банды смогла ускользнуть под покровом ночи. Их вели Камлост и Изайя. Эти храбрецы укрылись в еще более древних глубинах чащи, куда враги не посмели ступить.
Так Кирдан узнал о судьбе своего отца и поклялся убить Незера. Но Камлост и Изайя отговорили его от поспешных действий. К тому же им бы не помешал такой воин. И Кирдан остался в лагере, проведя в древнем лесу 2 года. Он сдружился с Камлостом, который впоследствии наставлял его как в стрельбе из лука, так и в колдовстве. Он был суровым учителем и объяснял лишь только раз, а Кирдан обязан был сам добиться совершенства в уроке. Так упорными стараниями полуэльф научился метко стрелять навскидку, не тратя время на прицеливание, хотя это требовало большого искусства. К тому же магия направляла его стрелу именно туда, куда он целился.
Ожесточив свое сердце против убийц своего отца и Незера в первую очередь, Кирдан собирает вокруг себя отчаянных людей, и они вместе нападали на казначеев лорда и его караваны, тем самым истощая его могущество и власть. И Кирдан одевавшийся теперь во все черное как призрак вел их отчаянные вылазки. И по землям поползли слухи, что будто сам Тулкас восстал из мертвых и мстит.
Вылазки наемных воинов не заставили себя ждать, и вот терроризируемые со всех сторон, члены шайки переносят свой лагерь еще дальше в чащу. Но тут на банду обрушивается еще более страшная угроза: твари из самых глубин леса. Не в силах более терпеть эти нападки отряд во главе с Кирданом и Камлостом отправляется в чащу. Они пробивались с боями, и в конце концов остались лишь два предводителя. Но вскоре и Камлост был сражен оборотнем. Кирдан уже было простился с жизнью, наблюдая как из леса выныривают еще и еще оборотни, но вдруг они остановились и будто принюхиваясь, стали ловить носами воздух. Секундами позже они все с удвоенной прытью исчезли среди деревьев и судя по треску дороги они не выбирали. Оклемавшись, Кирдан бросился к поверженному Камлосту. Тот сказал перед смертью, что Кирдан волен теперь идти куда угодно, но только после того как узнает в чем же заключается эта лесная напасть. И Кирдан шел один. Он решил попытать счастья и направился по следам оборотней, благо они были свежее некуда. В самой дремучей части леса он нашел пещеру, перед входом в которую недавно разыгралось сражение: трупы людей и тварей. Тут то Кирдан и смекнул куда повалила та самая компания оборотней, с которой они сражались Полуэльф осторожно вошел в грот, в котором в неестественной позе лежала огромная туша зеленого дракона: все говорило о неистовом сражении. Решив позариться на богатства дракона, Кирдан искал его сокровищницу. Попутно он натолкнулся на раненого офицера. Рана была смертельной и он уже был одной ногой в могиле. В горячечном бреду мужчина признал в Кирдане своего и просил передать информацию обо всем, что случилось самому Незеру. Полуэльф подыграл умирающему, и тот выложил ему все как на духу: отряд шел с тыла в поисках нового логова надоедливых бандитов и наткнулся на эту пещеру – чем не убежище бандитов. К тому же везде было полно свежих следов, только странных. Недолго думая решили накрыть гадов и вломились в грот. Но внутри был дракон. Воины не растерялись и атаковали его со всех сторон, но исход был ясен и тогда солдаты стали отступать из пещеры. На выходе их встретили десятки оборотней, и зажатые со обеих сторон они были разбиты. Офицер также рассказал где найти Незера (видно не прапорщик был) и испустил дух.
Осмотрев накопленное драконом, Кирдан лишь взял простого вида кинжал, пару сотен золотых и отлично выполненные адаманитовые наручи. После этого он отправился прочь из этого места в город (…), о котором упоминал мертвец. Благо наемники Незера вытоптали просто таки колею, которую трудно было не заметить.
Он произвел фурор среди участников стрельбищ. Он подкреплял свое мастерство магией, и вкупе это давало великолепный результат. Кирдан стал любимцем публики, но все это мало его интересовало. Он лишь хотел добраться до лорда в ложе вельмож.
Но сделать это оказалось не так то просто особенно в одиночку. Поэтому Кирдан ночами ходил по городу, то следя за передвижениями лорда, то выбирая позицию для рокового выстрела поудобней. И вот одной такой ночью, Кирдан разочарованный в своих попытках подходил было к «своей» таверне. Рядом со входом, прислонившись к стене, стоял на первый взгляд неприметного вида человек, который что-то перебирал в руке. Не обратив на него особого внимания, Кирдан было прошел мимо, но тут незнакомец окликнул его по имени и протяжным голосом приглушенно сказал что-то о прекрасной ночи, не отрываясь от своего занятия. Кирдан сначала немного остолбенел, но потом слегка раздраженным тоном по интересовался о том, откуда незнакомцу известно его имя. Тот лишь слегка усмехнулся и сказал, что Кирдан в городе весьма известен…в определенных кругах. Подумав, что это еще один воришка-прихвостень, каких он уже вдоволь навидался в своем первом городе, Кирдан фыркнув, послал незнакомца куда подальше, говоря, что сыт этими делами по горло. Но тут неизвестный собеседник сказал нечто такое, что заставило полуэльфа остудить свой горячий нрав: «мы знаем, чего ты хочешь. И мы можем это устроить, но только за ответную услугу». При сих словах Кирдан весь преобразился: кулаки сжались так, что хрустнули костяшки пальцев, а в глазах заиграл неистовый огонь. Незнакомец даже улыбнулся такому преображению.
-На что ты готов?
-Все только бы отомстить этому выродку. Я хочу сам прикончить его!
-Вот это дело! Ладно я, то есть мы предоставим тебе такую возможность, только сначала применишь свое искусство в другом, не менее подходящем тебе деле. В этом городе есть один архиепископ, который скажем так, отбился от стаи, решил что сам себе голова. Он обладает большим влиянием, которое необходимо нам. Но в своем страхе этот дурак спрятался от нас в своем храме, где по некоторым причинам мы его не можем настигнуть. А вот ты человек сторонний, тебе проникнуть туда не составит труда. Пусть он замолкнет навсегда, и награда не заставит себя ждать. Согласен?
-Хорошо. Где мне найти его?
Приятно удивленный таким оборотом дел, незнакомец подробно все рассказал, и они условились встретиться на этом же месте через пару дней после того, как дело будет сделано.
Полуэльф выполнил работу с блеском, и уже на утро второго для весь город был взбудоражен новостями о бесчеловечном убийстве архиепископа, которое произошло рядом с алтарем в святой церкви.
Ночью того же дня Кирдан встретился с незнакомцем в условленном месте. Тот был явно в приподнятом настроении и встретил полуэльфа весьма дружелюбно. Он предложил пройтись по ночным пустынным улицам. И вот они шли по мглистым вымощенным булыжниками улочкам, а полная луна разливала молоко по всем блестящим поверхностям. Голос Яна (так он представился) звучал очень приятно и даже убаюкивающее, и полуэльф не заметил как они вышли на довольно просторную и совершенно безлюдную площадь. Тут Ян остановился.
-Я сделал все как вы хотели. Ваша очередь оказывать услуги.
-Да, ты все сделал превосходно. Многие из нас были весьма удивлены твоим мастерством и решимостью.
При этих словах Кирдан почуял что-то недоброе.
-Слушайте, выполните свою часть договора и разойдемся.
-А ты никогда не задумывался над тем кто мы такие? – Ян сказал это как то демонически и медленно стал приближаться с полуэльфу. Мгновением позже он оскалился и Кирдан все понял.
-Подумай как бы силен ты стал, будь ты вампиром. И не забывай о вечной жизни. Ты мог бы видеть смерть всех своих врагов даже без твоего личного участия в ней
Кирдан было попятился с намерением бежать, но тут заметил, что из тумана вырастают еще полдюжины фигур, медленно окруживших его. Бежать не имело смысла.

Кирдан встал, понурив голову, но вдруг вскинул ее: лицо его выражало не то безумие, не то злобное торжествование, как будто он радовался тому, что с ним происходит.
-Раз мне не избежать этого – так тому и быть, но ту силу, что ты мне обещал, я возьму всю без остатка.
-Я уж позабочусь об этом – прошипел Ян, стряхнувший с себя удивление от такого поведения полуэльфа.

И тут все поплыло как в кривом зеркале в хаос превращаются даже самые упорядоченные вещи.

...Я не знаю, кто были мои родители, но женщина, которая меня воспитала, говорила, что наверное в моих жилах есть кровь какого-то божества. Я и сам иногда замечал за собой странную способность видеть в кромешной темноте, а загулявшие люди, возвращаясь с дружеской попойки поздно вечером втихую или не очень начинали браниться, видя мои светящиеся в темноте глаза.
Так вот моя вторая мать нашла меня на пепелище одной небольшой деревушки, что находится примерно в восьмидесяти милях к юго-востоку от города. Женщина она была не бедная, так как занималась торговлей по всему королевству, и вот в одном из своих путешествий с караваном прекрасного шелка, который она везла из одного процветающего города где-то на востоке, она и наткнулась на полностью сожженную деревню, где в грязи, соплях и пепле сидел над трупом своей матери я и громко верещал.
Она подобрала меня и надо сказать любила меня до умопомрачения, так как хоть она была и богата, но боги за что-то наказали ее и у нее не могло быть своих детей. Она отвезла меня в город, где я стал учиться, шалить и бегать по всему городу со своими сверсниками, как и все нормальные и здоровые дети того времени.
Надобно заметить, что она часто посещала храм Лантандера и подолгу молилась там, а я в это время любил лазать по всему храму в поисках чего-нибудь интересного.
Так прошло несколько лет и когда мне исполнилось 15, произошел ряд событий, воспоминания о которых до сих пор разрывают мне мое сердце... Мы с ребятами как обычно играли в порту, когда в бухту вошел купеческий корабль, загруженный всеразличными товарами под завязку, что было видно по его очень низкой посадке. Этот корабль причалил и с него стали сходить люди: грузчики довольно расторопно разгружали товары, а пассажиры ругаясь и бранясь пытались обогнать друг друга при сходе с трапа. И вот один пассажир неловко поставил ногу и подвернул ее и еще бы чуть-чуть растянулся на мокром пирсе. К счастью для пассажира я вовремя подскочил и поймал его, но каково было мое удивление, когда он оказался молодой девушкой примерно моего возраста. Ну далее вам понятно, что я влюбился в нее по самые мои необыкновенные глаза... Она оказалась дочерью того самого купца - владельца этого корабля. Как я узнал, они остановятся (кто бы мог подумать) в нашем доме! Так как моя мать была знакома с этим купцом еще с незапамятных времен и они вдвоем начинали бизнес вместе.
Но все прекрасное со мной в этот день закончилось не успев начаться... Ночью в наш дом проникли воры-ассасины из местной гильдии воров, ограбили и связали всех, а кто сопротивлялся прирезали на месте. Мне повезло - я прорвался через их ряды, по дороге зашибив парочку негодяев, и побежал прямиком за городской стражей. Но когда мы вернулись, то на месте дома был огромный костер до небес...
Вся боль и отчаяние поднялись во мне - в один миг потерять то последнее, что я любил больше жизни - мать и любимую с которой я надеялся связать свое будущее, и не пытаясь больше сдерживать слез я помчался в храм Лантандера и рухнул к ногам настоятеля. Он выслушал мой сбивчивый и прерывающийся рыданиями рассказ, и предложил остаться с ним в храме пока мои душевные раны немного не заживут.
В храме я провел несколько месяцев, мечтая в душе когда-нибудь найти и покарать злодеев. И однажды к настоятелю пришел пожилой человек и стал каяться ему в грехах своего сына, состоящего как раз в гильдии воров города. Я в это время суетился возле алтаря, наводя там порядок и стал невольным подслушивающим этого покаяния. То что я узнал было верхом несправедливости и злодейства - воры гильдии заключили союз с какими-то нечистыми, то ли вампирами, то ли демонами, которые сделав воров невидимыми и неслышимыми просили их доставить на свой злой алтарь всех живых, оставшихся после нападения. А ворам достались все сокровища моей матери и нашего гостя-купца. И чтобы замести следы они подожгли дом.
...Только теперь я понял, что Зло это не отдельные расы, будь то вампиры, дроу и т.д., как я думал раньше. Если люди, хоть и разбойники идут на такие сделки, то Зло это неимоверно большая и коварнейшая сущность, с которой необходимо бороться всеми доступными средствами везде и всегда! И тогда я решил просить помощи у настоятеля храма, чтобы он помог подыскать мне какой-нибудь сильный орден паладинов. Он откликнулся на мою просьбу и посоветовал обратиться в орден паладинов "Железное сердце", дав мне рекомендательное письмо.
Год я провел в тренировочном зале и чтобы заглушить свою боль усердно практиковался в обращении с оружием и умении ездить верхом. Это дало свои результаты, но из всех видов оружия я больше всего предпочитал двуручный меч, молот, который хорош и в ближнем бою и как страшное метательное орудие, а также арбалет и тяжелое копье. По истечении этого года мне было присвоено звание паладина, и я в составе десятки отправился на дальнее порубежье защищать королевство от посягательств оркских орд, которые спустились с восточных гор.
После того успешного похода Паладин Света, который командовал нашими десятками назначил меня на должность Десятника, что ставило передо мной новые задачи. И мне приходилось направлять и назначать подчиненных мне паладинов, а также принимать совместные действия в различных компаниях ордена и королевства. Так в своем родном городе я практически полностью разбил и уничтожил воровскую гильдию за что меня враги прозвали Адским Рыцарем (хм... пожалуй так и должно быть, если я их отпраляю на встречу к Дьяволу в ад, который они по праву заслужили). Так это прозвище и пристало ко мне и в жизни, и когда я иду по городу, то всякий раз кто-то в страхе, а кто в восхищении бормочет - вон де Адский Рыцарь пошел...
Но вот однажды, когда я посвящал тренировкам свое свободное время, через залу ордена пронесся один из паладинов прямо в зал Совета Девяти посвященных. Странно - подумал я, что-то должно произойти. И как в воду гладел. Через некоторое время тот же паладин подошел ко мне и сказал, что меня хотят видеть Девять посвященных немедленно. Я быстро поправил аммуницию и направился в след за ним в зал Совета. Как только я там оказался тот паладин ушел, а я остался стоять посреди круга, который образовали собой Девять посвященных.
- Так, - сказал один из них, - Мы давно присматривались к тебе, ВАХТЕР, и надо сказать ты уже заслуживаешь звание Паладина Света. Тебе лишь осталось выполнить очередную миссию...И как бы не сложилась твоя судьба, помни, что твоя вера и божественное благословение всегда пребудут с тобой... Иди и исполни свой долг перед всем сущим на этом Свете!
- Слушаю и повинуюсь, мои Лорды!.. - ответил я и ..... пошел получать очередную порцию люлей от ДМа.... или миссию?..

Кое-что о магах.

-А ты никогда не задумывался над тем кто мы такие? – Ян сказал это как то демонически и медленно стал приближаться с полуэльфу. Мгновением позже он оскалился и Кирдан все понял.
-Подумай как бы силен ты стал, будь ты вампиром. И не забывай о вечной жизни. Ты мог бы видеть смерть всех своих врагов даже без твоего личного участия в ней
Кирдан было попятился с намерением бежать, но тут заметил, что из тумана вырастают еще полдюжины фигур, медленно окруживших его. Бежать не имело смысла.

Кирдан встал, понурив голову, но вдруг вскинул ее: лицо его выражало не то безумие, не то злобное торжествование, как будто он радовался тому, что с ним происходит.
-Раз мне не избежать этого – так тому и быть, но ту силу, что ты мне обещал, я возьму всю без остатка.
-Я уж позабочусь об этом – прошипел Ян, стряхнувший с себя удивление от такого поведения полуэльфа.

И тут все поплыло как в кривом зеркале в хаос превращаются даже самые упорядоченные вещи.